Теория поцелуя - стр. 13

– Место… – прошептал я, чувствуя, как опухает во рту мой язык.

Сохранять равновесие становилось все труднее. Я покачнулся.

– Говори, придурок!

– Да что ты к нему пристал? – Ленин голос слышался как сквозь вату. – Видишь, плохо человеку? Эй, парень. Гляди, как побледнел…

Что-то резко притянуло меня к полу.

Похоже, ботанику не просто поплохело, он явно собирался откинуть копыта прямо сейчас, в автобусе.

– Ты слышишь меня? Слышишь? Парень! – Я склонилась над ним, проверяя пульс.

В салоне поднялся шум: от беспокойного шепота до испуганных вздохов. Лучше бы расступились, честное слово.

– Отойдите, дайте воздуха! – попросила я.

Кажется, он все еще был в сознании, но дышать ему было очень трудно.

– Да он прикалывается! – бросил Харитон, вставая. Протиснулся к проходу, перешагнул прямо через лежащего парня и посмотрел на него сверху вниз. – Притворился мертвым, чтобы не отвечать за свои слова! Дрищ!

– Нет, не прикалывается, – заключила я, наклоняясь к груди ботаника. – Дышит, но с трудом.

– Что с ним? – отодвинув Харитона, рядом присел какой-то рыжий парнишка.

– Ему плохо. Нам срочно нужна «Скорая»! – пришлось проорать мне.

– Что такое?

Гул голосов достиг апогея.

– У него раньше была аллергия? – спросила я, расстегивая ворот его рубашки.

– Вроде да, – побледнел рыжик, – но только на антибиотики…

– Проверь его одежду и сумку! – Теперь меня затрясло от страха. Пришлось снова закричать: – Да разойдитесь вы! Ему воздух нужен. «Скорую» кто-нибудь вызвал?

– Что происходит? – поинтересовался преподаватель, продираясь к нам по проходу через толпу.

– Анафилактический шок, – тихо сказала я, наклоняясь к самому лицу парня. Тот беспомощно хватал ртом воздух и оплывал на глазах. Его мертвенно-бледное лицо сильно отекло в районе глаз и рта, а пальцы на руках буквально превращались в сосиски. – Отек Квинке. Он не может дышать!

Беспокойство собравшихся перерастало в настоящую панику. Автобус качнулся и замер на обочине дороги.

– Значит, мы не доедем до места назначения? – поинтересовался преподаватель, еще раз показывая отсутствие компетентности и профессионализма. – А как же экскурсия?

– Вы что, с ума сошли?! – не выдержала я. – Разворачивайте автобус! Звоните в «Скорую»! Немедленно! Может, в другом автобусе есть медик? Ищите! Должен же нас сопровождать кто-нибудь!

– Рюкзак, – дрожа всем телом, произнес рыжий парень. – У него рюкзак за спиной. Может, там?

– Переворачивай! – скомандовала я.

– Сейчас!

– Настя! – Я заметила, что через толпу продралась девушка моего брата. – Настя Ежова, иди сюда!

– Что случилось? Женька! – Она опустилась на колени.

– Пчела, его укусила пчела, – пробормотала я, указывая на лежащее на полу тельце мохнатого насекомого. – Вот она, злодейка.

Тем временем рыжик стянул рюкзак с плеч очкарика, аккуратно уложил того снова на спину и расстегнул замок рюкзака.

– Если он сейчас нормально не задышит… – прошептала я, сжимая зубы. – Ну, что там? Что? Есть что-нибудь?!

Рыжий выкладывал книжки из рюкзака. Вот скажите, зачем этому чудику понадобилось брать учебники на экскурсию, а?

– Посмотри вот здесь! – Настя показала на небольшой кожаный пенал на кнопке.

Пока рыжий лихорадочно открывал футляр, я смотрела на лицо опухающего парня. Густые блестящие волосы, бархатная ровная кожа, правильная форма носа, красивые губы и большие темно-синие глаза за широкими стеклами очков, как надвигающаяся летняя гроза: немного пугающие своей глубиной. То ли от взгляда на них, то ли от страха у меня закружилась голова.