Теория и практика магического права - стр. 23
– Да что ты можешь сделать? – фыркнула Беата. – Недоучка!
– Может и ничего, – согласилась я, проглотив обиду. – Но я же не зря стажировалась у госпожи Громовой. Я многому у нее научилась…
По правде говоря, большему я научилась, встревая в очередные неприятности.
– Боюсь, вы еще не вправе заниматься уголовными делами, – заметил Бышков, хотя соглашаться с кикиморой ему явно претило.
– А у меня есть компаньон! – тут же нашлась я. – Уверена, Нюр заинтересуется!
Беата снова фыркнула, а Бышков (не иначе, как в пику ей) согласился:
– Что ж, помощь квалифицированного адвоката будет очень кстати.
– Ты не можешь… – начала кикимора.
Он поднял брови и перебил:
– Правда? Почему же?
Она запыхтела, как паровоз, потом топнула ногой.
– Ты просто не хочешь признать, что ошибся в этой Море! Уголовница она, вот! И милиция тоже так считает! Не зря ее задержали!
Глаза Бышкова сверкнули.
– Решать не тебе, Беата. Этот вопрос вне компетенции коменданта женского общежития, – сдержанно заметил он и повернулся ко мне: – Алевтина, пойдемте. Поговорим в моем кабинете.
Коротко кивнул кикиморе и быстро пошел прочь.
«Хорошо, что я живу не в общаге! – подумала я, зябко передернув плечами от ненавидящего взгляда в спину. – Кажется, теперь у меня есть враг…»
***
– Садись, – предложил Бышков, заперев дверь кабинета, и уселся на подоконник. Вынул трубку (его привычки за два года ничуть не изменились) и поинтересовался: – Ты уверена, что твой… Нюр, так? Что он возьмется за это дело?
– Не уверена, – честно ответила я, осторожно опускаясь в чересчур мягкое кресло. – Ну, в крайнем случае я сама… поспрашиваю. Неофициально.
– Понимаю, – он кивнул и, улыбнувшись, сунул трубку в рот. Хорошая штука – магия! Гуляй хоть целый час, табак не прогорит. – Наслышан о твоих талантах.
Я почувствовала, как к щекам прилила кровь.
– Так что случилось? – спросила я, разглаживая юбку на коленях.
На декана я старательно не смотрела.
– Кратко? – он вздохнул. – Одна из студенток, дриада Дика, сегодня утром впала в кому. Состояние крайне тяжелое, вряд ли она выживет. Беата считает, что уборщица Мора перешла от угроз к делу.
– А она ей угрожала? – забыв о смущении, я вскинула на него взгляд. – Они ссорились? Мора с этой дриадой… Дикой, так?
– Так, – согласился Бышков, покачивая ногой. Он посматривал на меня с нескрываемым интересом.
А ведь он очень красив (сколько девиц за ним бегает!), но эта красота… не трогает? Как в музее – из-за стекла полюбоваться можно, а прикасаться нельзя.
Вот у Поля, например, черты лица не такие правильные. И нос не идеален, и губы тонкие, и шрам над бровью. А еще родинка в углу губ. Зато он – индивидуальность, а не броская картинка.
Я спохватилась, что слишком долго молчу.
– А из-за чего? – я сдвинула брови. – Не могла же уборщица просто так ругаться со студенткой.
– Разумеется, – подтвердил Бышков задумчиво. – Видишь ли, Дика совсем недавно к нам перевелась из своего мира. И ей очень, скажем так, действовало на нервы, что в общежитии так мало растений.
– Мало? – усомнилась я. – Рядом же парк.
– Ей этого было недостаточно, – развел руками он.
– А… Простите, вы об этом откуда знаете? – выпалила я и смутилась.
Думать же надо, кому и что говорю! Бышков – декан, и он тут не на допросе.
Скользнувшая по губам Бышкова улыбка показалась мне… одобрительной?