Теория Фокса - стр. 3
– Всех. Абсолютно всех.
– Меня. Меня оно тоже обманывает?
– Оно всех обманывает, Нельсон.
– Меня не интересуют все. Как оно обманывает меня? Меня, чёрт тебя возьми!
– Да во всём, Нельсон.
– Хватит! – он закричал в голос, тряся детонатором. – Хватит играть со мной! В чём оно обманывает меня?!
Джим затих.
– Ты же экономист, Нельсон.
– И что?!
– Ты потратил десяток лет, изучая экономику в Гарварде. Неужели ты не заметил, Нельсон? Вся эта твоя экономика – это гигантский обман. Целая наука – одно сплошное мошенничество, созданное государством, чтобы манипулировать, чтобы отвлекать внимание.
– Бред, – Нельсон замотал головой.
– За всю историю ни один экономист не заработал и цента, применяя экономику на практике. Они все либо преподают её, либо раздают предсказания. И все сидят на грантах и зарплатах. Никто экономику не применяет! Спроси меня почему.
– Бред!
– А потому, – продолжил Джим, – что ни один закон экономики не работает. Ни один!
– Бред!
– Возьми любой закон. Любой. Вот хоть закон спроса и предложения. Ведь что он говорит? Цена падает, спрос растёт, да? Возьми роскошь – что будет, если ты решишь продавать сумки Шанель по сто долларов? Кому они будут нужны? Возьми рекламу – ты увеличиваешь цену, направляешь её на рекламу и продаёшь ещё больше. Да в конце концов, посмотри на рынок акций! Самый большой рынок из всех. Что происходит, когда цена растёт? Все хотят купить. А когда падает? Помнишь прошлый биржевой крах? Бесконечная череда примеров, когда закон спроса и предложения даёт сбой. И знаешь почему? Да потому что он не работает. Вообще.
На лице Нельсона застыла гримаса боли.
– Ни один закон экономики, – продолжал Джим, – не воспроизводим. В физике или химии если проводишь два одинаковых эксперимента, на выходе будет один и тот же результат. В экономике же ни один эксперимент нельзя повторить. Вообще ни один! Поэтому их предсказания не работают. Да и потом, Нельсон… Ты ведь оценщик. Скажи, ты хоть раз видел стоящую идею, которую бы отдавали бесплатно?
Нельсон молча смотрел на него.
– А экономисты, – продолжил Джим, – раздают свои идеи направо и налево… Если бы они сами верили в то, что говорят, то были бы богаты. А нет… Все сидят на зарплате. Почему, Нельсон?
Джим замолчал. Ему на колено упал кленовый лист; он подобрал его и посмотрел сквозь него на свет. Солнце уже приподнялось над деревьями, и тусклый солнечный луч пронзил лист насквозь, обнажив кровавые прожилки, как вены, пульсирующие сквозь ещё недавно живую плоть.
– Наука, результаты которой нельзя ни воспроизвести, ни применить на практике. Которая не может создать ничего полезного. Как ты назовёшь подобную науку?
– Ты хочешь сказать, – проскрежетал Нельсон, – что все эти сотни тысяч людей, что они просто так?! Студенты, профессора… Нобелевские лауреаты?
– Нобелевская премия по экономике? Мошенничество. Вымысел. Фантом.
– Да что ты говоришь-то такое?! – Нельсон уставился на него.
– Не создавал Нобель никакой премии по экономике, – сказал Джим. – Ну, не создавал! Они придумали её в 1969 году.
– Они?!
– Государство. Нобелевская премия по экономике не имеет к Нобелю никакого отношения. Вообще никакого. Они просто присвоили себе бренд… Вставили имя Нобеля в название премии. Семья Нобеля пыталась было протестовать, но им быстро всё объяснили.