Тени Лондона - стр. 29

Я кивнул, надеясь таким образом ободрить его.

– Я молился, чтобы Господь указал мне путь истинный, – продолжил Хадграфт. – И постепенно Он привел меня к мысли, что лучшее из всех благодеяний – во славу Божью отстроить заново богадельню на Чард-лейн. Разумеется, с целью облегчить страдания неимущих.

Я предположил, что подобную речь Хадграфт произносил неоднократно. Она звучала подозрительно гладко, почти мелодично, и явно была тщательно отрепетирована. Конечно, из этого не следует, что Хадграфт лицемерит. Однако недавний опыт пробудил во мне цинизм. Я задался вопросом: какую выгоду Хадграфт рассчитывает получить от своего проекта?

– Заведение, уничтоженное Пожаром, было старым, прямо-таки ветхим, – между тем объяснял хозяин. – В каком-то смысле его гибель в огне – благо. Заручившись согласием попечителей, я возведу целый комплекс удобных зданий, а также красивую часовню и комфортный дом для смотрителя. Ну а то, что наш участок земли по-прежнему является частью владений епископа – досадная случайность. Но увы, из-за нее епископский суд имеет право выносить решение по некоторым видам тяжб, связанным с этой землей. В законах я разбираюсь, сэр, и боюсь, оспорить это право не выйдет.

В Лондоне подобные затруднения – обычное дело, и в Сити, и в его окрестностях. Уголки, находящиеся в безраздельной власти духовного сословия, появились в городе еще до Реформации. Монастыри давно ушли в прошлое, а вместе с ними и городские дворцы епископов, но закрепленные за определенными территориями привилегии сохранились, хотя их природа и масштаб были весьма различны. Часто основой им служило законное право убежища, поэтому на бывших церковных землях укрывались от закона воры, беглецы, должники и уличные девки. Мне приходилось бывать на такой территории, известной под названием Эльзасия. Она располагалась неподалеку от моего дома в Савое. В Эльзасии искали наемников те, кому нужно было кого-то покалечить или даже убить, воры сбывали там краденое добро, а двоеженцы платили спившимся священникам за обряд венчания. Но с другой стороны, все, кто туда заглядывал, рисковали расстаться с кошельком, а то и с жизнью. Во владении епископа Илийского в Холборне подобных беззаконий не творили, но я ничуть не удивился, узнав, что там легко увязнуть в юридической трясине.

Я подался вперед:

– Даже если речь идет об убийстве? Ловить преступников – дело короны, а не епископа, разве нет?

Прежде чем нарушить паузу, Хадграфт подлил мне в бокал хереса. Тщательно подбирая слова, он ответил:

– На первый взгляд, да. Однако в случае подозрительной смерти епископ имеет приоритетное право назначить собственного коронера. Я подал запрос, чтобы мне предоставили для ознакомления и первоначальный текст вольной грамоты, и все поправки, внесенные в нее впоследствии. Но на все это уйдет время, которого у нас нет, – скоро зима. Вот мы и подобрались к сути. Госпожа Хэксби рассказывала вам об ослином упрямстве человека по фамилии Раш?

– Да. Это ваш местный представитель закона.

– Дожидаясь ответа из Или, он временно опечатал не только место, где нашли тело, но и всю стройку. Раш утверждает, что коронер якобы может обнаружить на участке нечто, имеющее отношение к убийству. При этом у Раша нет ни одной веской причины утверждать подобное. А между тем мои строители разбредаются кто куда, а мои убытки растут с каждым днем.