Тень «Полярной звезды» - стр. 33
– Норденфельс… – пробормотал мистер Темпл, – Кто он такой? Его имя возникает здесь несколько раз.
– А… У Беллмана был партнер, Норденфельс, он был конструктор, инженер. Я только вчера наткнулась на статью в «Журнале Королевского общества инженеров», где упоминалось его имя. Он изобрел, кажется, новый вид предохранительного клапана; он работал при высоких температурах, или при высоком давлении, или что-то там еще. Я должна разобраться в этом детальнее. Но он исчез – я имею в виду Норденфельса – года три-четыре тому назад. Возможно, они разделили компанию. Но у меня в отношении его такое чувство…
– Хм, – фыркнул мистер Темпл, – На твоем месте, я отставил бы чувства в сторону. Давай лучше разберемся с фактами и действующими лицами. Ты напала на след чего-то, связанного с фирмой «Англо-Балт», – это несомненно. Страховку «Ингрид Линде» проверила?
– Вон тот желтый лист – там все в порядке. Никакого мошенничества со страховкой, – Салли добавила после паузы: – Мистер Уиндлсхэм упомянул о судебном преследовании. Он мог иметь в виду судебный запрет на деятельность?
– Весьма сомневаюсь. Суд должен быть удовлетворен тем, что, во-первых, жалобу истца, расценившего твою деятельность как неправильную по существу, ты оспоришь, а во-вторых, что средства, тобой используемые, не направлены на нанесение ущерба.
– Значит, судебное преследование – блеф?
– Думаю, да. Но существуют и другие способы навредить тебе, дорогая моя, кроме вызова в суд, вот почему я повторяю: будь осторожна.
– Хорошо, буду. Но не перестану разбираться в его делишках. Он замышляет что-то дурное, мистер Темпл. Я знаю, что это так.
– Вполне возможно, ты права. А теперь не хочу тебя задерживать, однако послушай… приходил тут некий мистер О’Коннор, который унаследовал тысячу фунтов. Может, я направлю его к тебе и ты посоветуешь ему, как превратить их во что-то более весомое?
В это же самое время в финансовом сердце Сити бывший член кабинета министров лорд Уитхем сидел в коридоре внушительного офиса, непрерывно барабаня пальцами по своему шелковому цилиндру и вставая каждый раз, когда из-за угла или из-за двери появлялся клерк.
Лорд Уитхем был хорош собой, с красивыми оленьими глазами, это была та изысканная мужская красота, которую мы видим нынче только на фотографиях мужчин-моделей среднего возраста. Когда Фредерик увидел его накануне вечером, он сразу же подумал, что лорда Уитхема снедает тревога; но если бы они повстречались сегодня, это впечатление лишь усилилось бы. Пальцы лорда выбивали быструю дробь. Его темные глаза окаймляли красные веки, седые жеваные усы были в полном беспорядке. Он ни минуты не мог сидеть спокойно. Если никто в коридоре не показывался, он все равно вскакивал и стоял перед какой-нибудь гравюрой, уставясь на нее невидящими глазами, или смотрел то в окно, выходившее на Треднидл-стрит, то вниз, на мраморную лестницу.
Наконец дверь отворилась, на пороге показался клерк.
– Мистер Беллман примет вас сейчас, милорд, – сказал он.
Лорд Уитхем схватил со стула шелковый цилиндр, взял трость и последовал за клерком через приемную в просторный, заново обставленный кабинет. Аксель Беллман встал из-за стола и, протягивая руку, пошел навстречу.
– Рад видеть вас, Уитхем, – сказал он, жестом приглашая сесть в кресло. – Странный вечер был у леди Харборо, не правда ли?