Тень мертвеца. Последнее дело Фан Му - стр. 25

Фан Му повернулся на другой бок. Его настроение внезапно упало. Как бы то ни было, он считал, что должен взять на себя долю ответственности за ситуацию с Ляо Яфань.

«Я ужасный человек».

Если уж на то пошло, нет никакой разницы, кто будет нести эту ответственность – дядя или муж.

Ближе к рассвету Фан Му уснул неспокойным сном, но спал он очень плохо – в голове мелькало множество бессвязных фрагментов. Во сне вдруг почувствовал, что кто-то трогает его подушку, и мгновенно пришел в себя, рефлекторно схватив человека за запястье.

– Ай! – вскрикнул человек. – Это я.

Ляо Яфань…

Фан Му привстал и включил настольную лампу.

– Что ты делаешь?

Ляо Яфань промолчала, вытащила из портсигара, лежащего на подушке, сигарету и закурила.

Фан Му нахмурился и посмотрел в сторону спальни.

– Не хочешь, чтобы сестра Чжао поймала тебя?

– Да. – Ляо Яфань опустила голову. – Вот и пришла за твоими сигаретами.

У Фан Му отлегло от сердца: Ляо Яфань не хотела огорчать сестру Чжао и это само по себе было большой переменой. Подумав, он тоже взял сигарету: если сестра Чжао учует запах табака, он объяснит это тем, что курит сам, и прикроет Ляо Яфань.

Двое молча сидели друг напротив друга и курили. Докурив сигарету, Ляо Яфань опустила голову и медленно произнесла:

– Я хочу навестить могилу учителя Чжоу.

– Хорошо, съездим на днях.

– И… – нерешительно добавила она, – ты же полицейский. Поможешь мне кое-кого найти?

Те же сумерки, те же улицы, то же изнеможение.

Он нагнулся под полуопущенной роллетной дверью и вошел в кофейню. Бариста, хихикавшая в это время по телефону, заметила его и спешно поздоровалась:

– Вы вернулись?

Он кивнул, плюхнулся на стул, бросил на стол холщовую сумку, и в ней зазвенели металлические кастрюли и сковородки.

Бариста протянула ему стакан воды, который он осушил залпом. Затем она взяла маленький блокнот и стала отчитываться о проделанной за день работе. Казалось, он еще не пришел в себя, и эти цифры были просто бессмысленными символами, которые он никак не воспринимал на слух.

– Босс?

Он обернулся к бариста, которая уже надела куртку, перекинула через плечо рюкзак и, похоже, была готова уйти, улыбнулся и махнул рукой:

– Понял, можешь идти.

Бариста обрадовалась и мигом выбежала за дверь.

В кофейне сразу стало тихо: солнце уже садилось, оставляя на пороге лишь маленькое пятно света, которое еще не успело исчезнуть под полуопущенной роллетной дверью. Однако пятно становилось все меньше, а его цвет из тускло-желтого становился мертвенно-бледным цветом бетонного пола. Все в зале погрузилось в глубокий полумрак; книжные полки, столы и стулья из черного ореха превратились в размытые пятна. Только световой индикатор на кофемашине по-прежнему мигал, словно пара зловещих глаз.

Он сидел молча, позволяя себе погрузиться в сгущающуюся темноту. Это хорошо знакомое ему чувство, ведь до встречи с ней ему казалось, что только в эти мгновения он мог почувствовать себя в безопасности и тепле. А тот проблеск цвета, что она привнесла в его жизнь, возник слишком быстро и так же быстро исчез.

При таком освещении зрение уже не могло охватить пространство, а обоняние, наоборот, становилось все более чувствительным. Он принюхался: смешанный запах типографской краски, шоколада и кофе был хорошо знаком, а вот аромат цветов, некогда витавший в нем, больше не ощущался.