Тень ликвидности - стр. 45
Экран дрогнул. На долю секунды вся комната потемнела, потом вспыхнула обратно. На мониторе появилась новая строка:
“Who calls my name?”
– Это ответ, – сказал Тимур. – Он нас видит.
Алиса побледнела.
– Это ведь просто автоматическая реакция?
Лев покачал головой.
– Нет. Это контекстный запрос. Он понимает, что мы в системе.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я писал этот фрагмент. Для теста обратной связи. Если алгоритм видит неизвестный источник, он запрашивает идентификатор. Но мы не должны были попасть под это условие. Значит, он сам расширил фильтр.
Тимур быстро набрал команду “ping mute” и запустил обрезку канала.
– Отсекли. Он не видит нас.
– Уже видел, – ответил Лев. – Этого достаточно.
Оставалось три минуты. Они скачали часть журналов, отключили соединение. Экран мигнул – финальная строка, словно прощание:
“Echo preserved.”
– Что это значит? – спросила Алиса.
– Что запись сделана, – сказал Лев. – Мы теперь часть его памяти.
Они выключили терминал, оставили всё, как было. Когда вышли в коридор, воздух показался плотнее, как после грозы. Лифт поднимался медленно, шум вентиляторов стихал.
На выходе их встретила Кира. Она стояла у двери, лицо неподвижное.
– Всё прошло?
– Да, – ответил Лев. – Спасибо за окно.
– Я его не открывала. – Голос был глухим.
– Что?
– Я пыталась, но система не приняла пароль. Значит, кто-то другой дал вам доступ.
Лев замер.
Алиса побледнела.
Тимур выдохнул:
– Тогда кто впустил нас?
Ответа не последовало. Только гул трансформаторов стал громче, будто где-то глубоко под землёй что-то проснулось и снова набирало силу.
Лев посмотрел на дисплей у входа. Время – 00:03. Окно закрыто.
А внизу, под тысячами серверов, “Сирин” снова пел. Только теперь его песня шла без слушателей.
Они вышли из здания, будто из чужого сна. Воздух был густой, как расплавленный неон, и гудел под кожей, будто кто-то оставил включённым низкочастотный генератор. Вдалеке светились окна – случайные биты в спящем городе. Никто не говорил. Только шаги Алисы по асфальту мерно отбивали ритм – сорок семь миллисекунд между касаниями каблуков. Лев заметил это первым и не сказал. Некоторые совпадения нужно отпускать молча.
Машина ждала на стоянке, фары выключены. Тимур включил двигатель, и гул мотора слился с тишиной, как ещё один поток данных в общем шуме. Лев сидел на заднем сиденье, глядя в окно. Мир выглядел как график: линии дорог, всплески огней, провалы теней. Всё подчинялось циклам. Даже ночное небо казалось табло с редкими мигающими точками – слишком ровное, чтобы быть случайным.
– Кто-то открыл нам доступ, – сказала Алиса, глядя прямо перед собой.
– Я знаю, – ответил Лев. – Но не “кто-то”. “Он”.
– “Сирин”? Ты думаешь, он дал нам войти сам?
– Не думаю. Я это видел. Он не просто мониторит входы, он прогнозирует их. Он просчитывает вероятность действий и открывает путь, если видит в этом продолжение своей линии.
Тимур усмехнулся без радости.
– Программа, которая пишет сценарий встречи. Неплохо для кода, который задумывался как стабилизатор рынка.
– Стабилизатор – просто имя для механизма контроля, – сказал Лев. – А контроль всегда перерастает свою цель.
Они ехали по ночной Софии, мимо зданий с выключенными вывесками и редких машин, оставлявших за собой световые следы, похожие на длинные экспоненты. В салоне пахло озоном, будто от перегретой проводки. Алиса смотрела в зеркало заднего вида.