Тень императора - стр. 21

– А куда же вы, голуба душа моя, денетесь от конфликтов? – искренне удивился Зеленин. – Конфликты неизбежны, как сама жизнь, и бояться этого не надо. Но по сути я с вами соглашусь в данном вопросе. Вы-то обо мне что знаете?

– Хороший вопрос. Ничего не знаю, кроме того, что вы можете обладать информацией о некоторых делах, которые расследовались в конце тридцатых.

Зеленин вытащил из кармана серебряный портсигар, достал папиросу, и видно было, что папиросы эти не фабричные. Он, перехватив взгляд Корсакова, охотно и даже горделиво пояснил:

– Сам составляю табачные смеси и сам набиваю гильзы. Исключительно и неповторимо! Курю с юных лет, к сожалению, так уж лучше получать от этого хоть какое-то удовольствие, – закурил Зеленин. – Значит, я так понимаю, что информацию обо мне вы получили, что называется, вслепую.

– Вслепую – это как?

– Вслепую – это так, что информатор ваш сообщил вам какие-то сведения, сам того не ведая. Вообще-то этому сыщиков учат, но кое-кто этим владеет, так сказать, от рождения. Ну, а вам, журналистам, сам бог велел это уметь. Иначе вам хлеб свой зарабатывать будет трудно.

– Ну, в общем, вы правы, – согласился Игорь.

– Ну, а о месте моей работы в те времена что знаете?

– Ничего, – честно ответил Корсаков. – Могу, конечно, признаться, что догадываюсь, но любая догадка может быть очень далека от истины.

– Понятно. Ну, это хорошо, что отвечаете честно и незнания своего не скрываете. А то сейчас все норовят навыдумывать, нарасписывать разные небывальщины, и всюду кричать, что это так и было. Но вы мне, Игорь, вот что поясните: ну, не знаете вы ничего обо мне, а вопросы задаете. А если я какой-то обыкновенный пенсионер, который всю жизнь проработал, например, гардеробщиком в театре, а сейчас вам навру с три короба. А вы все это напечатаете, а люди вам не поверят, да еще и в суд подадут, а?

– Ну, во-первых, вы сами потребовали от меня расписку, что каждую страничку сами лично будете проверять и подписывать, так? Значит, если я это напечатаю, а люди подадут в суд, то я вас туда потащу, как клеветника и соответчика. Правильно?

Зеленин несколько удивленно поглядел на Корсакова:

– Неужели старика потащите в суд?

– А неужели старик врать будет? – вроде как отшутился Корсаков.

Зеленин усмехнулся:

– Ну ладно. Человек вы серьезный, расписку вашу я получил, спрашивайте.

– А я уже спросил.

– Насчет «Единого трудового братства»? Да, была такая организация. Тогда ведь вообще организаций было огромное количество, и каждая притязала на исключительное положение в своей сфере.

– Как это понимать, в какой «своей сфере»?

– Да, хоть в какой, – хмыкнул Зеленин. – Те годы нельзя видеть одномерно, только как царство террора и насилия в Советском Союзе. Мир, весь мир, понимаете, вступил в новую эпоху, и начал этот мир с создания неких правил, по которым он будет жить.

– То есть правил социалистических и правил капиталистических?

– Ну что вы! Если бы дело обстояло так, все давно жили бы в мире и покое. Капиталистические, например, правила, это какие? Английские, французские, а может быть, польские? Или американские? Вот то-то и оно, что каждый предлагал свои правила, стараясь выторговать себе как можно больше разных преимуществ. А у нас? Это потом Ленина всюду стали считать единственным и безусловным лидером. Сталину так было удобнее защищать свою конструкцию. А поначалу там такие бои шли, что стены дрожали. Ну вот, посудите сами. Есть, например, социал-демократ Феликс Дзержинский, которого и на каторгу отправляли, и к смерти приговорили. И как, по-вашему, он станет безоговорочно слушать какого-то Ленина, который все это время сидел в сытой Швейцарии и пил пиво? И ведь это – верхушка горы! А внизу, а в провинции, а в крохотных городках? Всюду старались установить свои правила, свои нормы, свои законы, и всюду для этого надо было создавать какой-то свой мир, мир единомышленников. А мир, хотите вы или не хотите, нерушимым быть не желает, и каждый человек вдруг начинает что-то свое говорить, что-то такое, что прежним взглядам противоречит. И получается борьба! И хотя все шли к одной цели, все стремились создать всемирное царство счастья народов, пути к этому счастью все видели по-своему!