Темная сторона меня - стр. 9
Вернувшись на топчан, я села на него, поджав ноги, и обхватила себя руками. Мне хотелось верить в то, что я сказала тому мужчине: мои родители не поверили тому, что я говорила им по телефону, и обратятся в полицию. Но реальность была такова, что они, скорее всего, поверили… Когда я уезжала в Нью-Йорк, отец сказал, что этот город – колыбель порока. « В Нью-Йорке разврат на каждом углу. Не даром его называют «Большим яблоком» - ведь змий подарил именно яблоко Еве». « А я где-то читала, что он подарил не яблоко, а персик», - ответила я отцу, целуя его в щеку. Покинув родителей, я покинула мир, в котором было спокойно и ничего не происходило. Ну, разве что, собака миссис Хобс нарушила границы клумбы миссис Эдвинс, или при парковке мистер Паллини заехал на газон миссис Хобс. В обоих случаях все заканчивалось грандиозным скандалом и, даже один раз миссис Хобс вызывала полицию. Или это была миссис Эдванс?
Действие транквилизатора, по всей видимости, еще не закончилось, потому что мысли в моей голове путались, и сознание перескакивало от воспоминаний к настоящему. Мне было сложно осознать, что все, что происходит – не сон, а действительность. Что меня действительно выкрали в одном из лучших районов не только Нью-Йорка, а всей Америки. Да что там Америка, весь мир знает о Манхеттене. Я, то засыпала, то резко просыпалась, и не могла понять, где я нахожусь. А когда понимала, то меня охватывал всеобъемлющий ужас. Как со мной могло такое произойти? Неужели такое бывает до сих пор, что людей похищают с улицы для борделей? Одна и та же мысль крутилась по кругу, и я не могла от нее избавиться: «Зачем похищать, если есть добровольные проститутки?»
Я потеряла счет времени – прошли те времена, когда все, как один, носили наручные часы. Мне казалось, что прошло уже, как минимум пять часов. Хотелось есть, пить, а еще нестерпимо хотелось в туалет. Без первого и второго еще можно было обойтись, но вот с третьим нужно было что-то делать. Я заставила себя подняться с топчана, и дойти до двери. Это было сложно сделать, оттого, что ноги меня совсем не хотели слушаться, и словно я была обута в свинцовые сапоги. Выдохнув, я постучала в дверь. Тихо. В замке тут же провернулся ключ, и дверь приоткрылась, являя мне огромного темнокожего мужчину в костюме.
- Чего тебе? – спросил он, глядя на меня, как на кусок мяса.
- В туалет хочу, - сказала я, покраснев. Это, вроде бы, физиологическая потребность, но рассказывать о ней незнакомцам я не привыкла.
-Не было никаких распоряжений, - ответил афроамериканец, и попытался закрыть дверь.
- Хорошо, - я кивнула, сложив руки на груди, - тогда я все сделаю здесь, прям на пол.
- Бл*ь, - ругнулся мужчина. – Сейчас.
Он закрыл дверь у меня перед носом, не забыв закрыть на замок. Я услышала, как он ушел, громко топая, и как вернулся буквально через минуту. Ключ в замке снова повернулся, и дверь открылась, уже намного шире.
- Выходи, - грубо сказал афроамериканец, делая шаг назад, а когда я вышла, тут же схватил меня за руку. – Шевелись.
Не давая мне подстроиться под его широкий шаг, мужчина потащил меня, словно нашкодившего ребенка, по темному коридору, в конце которого маячила дверь. У меня промелькнула мысль, что, возможно у меня есть шансы на то, что в туалете есть окно, и я смогу через него попасть на волю. Каких- то пять шагов отделяло меня от свободы, думала я. Но все мои надежды сошли на нет, когда афроамериканец открыл дверь. За нею оказалась очень маленькая комнатушка, больше похожая на комнату для инвентаря. Унитаз и раковина – вот и все, что было в этой комнатушке. Я чуть было не разрыдалась от разочарования, но сдержалась – не позволю, чтобы какой-то урод видел мои слезы.