Темная дорожка - стр. 16
– Ты что, псих? – воскликнул он.
Ответить Кларенс не успел. Распахнулась дверь и в проеме показался коренастый офицер с четырьмя шевронами на рукаве.
– Капитан Юз, – вежливо представился он. – В чем дело?
– Мне нужно на мостик. Очень нужно.
– Сожалею, но доступ пассажирам на мостик запрещен. Безопасность.
– Может, сделаете исключение лунатику?
Юз наклонил голову, оглядев Кларенса с ног до головы.
– Правда, лунатик. Форма странная. Странно вас здесь видеть – обычно ваша братия не жалует наши жалкие лоханки. Прошу вас!
По металлической, обитой резиной, лестнице, Кларенс поднялся на мостик. Он ожидал увидеть сурового рулевого за штурвалом, сосредоточенного впередсмотрящего, разглядывающего в бинокль горизонт и старшего помощника за машинным телеграфом. Ничего подобного. В просторной, застекленной рубке было всего два человека. Офицер лениво попивал кофе в кресле у светящегося экрана радара, матрос у машинного телеграфа листал журнал. Впрочем, иногда он поднимал к глазам бинокль и оглядывал горизонт.
– Здесь так мало людей! – вырвалось у Кларенса.
– В море больше ни к чему, – ответил Юз. – Вот когда мы будем швартоваться, здесь будет столпотворение. Шучу. Просто еще три человека прибавится. Так что вы хотели, господин…
– Хантер. Кларенс Теодор Хантер. Вы можете свернуть? Ну, то есть, изменить курс?
Капитан повторил странный жест Проныры:
– В своем ли вы уме, господин Хантер?
Очевидно, на Флегетоне этот знак означал то же самое, что покрутить пальцем у виска.
– Я же не говорю насовсем. Потом вернуться обратно на курс. Представьте, что перед вами появилась мина. Или айсберг.
– А! Описать коордонат! Пожалуй, на такой финт я подпишусь. Но… скажите, неужели это так важно?
– Очень. От этого многое зависит.
Юз повернулся к матросу с биноклем:
– Ланс! Право на борт!
– Есть право на борт!
И тут же, словно по команде капитана, темная дорожка выгнулась дугой в сторону, превратилась в зигзаг. Лишь после этого, и Кларенс мог бы поклясться на чем угодно, матрос повернул рычаг на пульте. Красная стрелка на циферблате «авторулевой» сдвинулась с места. Прошло долгих полминуты, прежде чем нос корабля невыносимо медленно покатился вправо, следуя точно посередине черного провала в сияющем море.
– Прямо руль! На курс! – приказал Юз.
– Есть! – откликнулся матрос, снова поворачивая рычаг.
Судно теперь следовало прежним курсом. С темной дорожки оно так и не сошло.
– Мы можем повторить? – воскликнул Кларенс, чуть не приплясывая от нетерпения. – Надо попытаться обмануть эту… это…
– Черта с два я буду крутиться посреди океана, как эсминец! Ты даже не представляешь, какие маневры может угадывать дорожка!
– Но как?
Юз развел руками:
– Понятия не имею. Во время войны не до исследований океана, не находите?
– Тогда я больше не буду вам надоедать. До свидания, капитан.
– Спокойной ночи. Надеюсь, вы, Хантер, выяснили все, что хотели. Вы удивительно приятный собеседник: обычно ваши коллеги редкие снобы. С нами они разговаривают только сквозь зубы. Обходятся и вовсе как с малыми детьми.
– Для них вы и есть малые дети. Не обижайтесь на них. И спасибо вам, капитан!
Кларенс спустился на палубу и вернулся в каюту. Проныра крепко спал на верхней койке. В иллюминаторе плясали отблески океанской цветомузыки. Ощутимо пахло морской солью – наверное, попутчик открывал иллюминатор. Кларенс лег на свое место, поерзал, устраиваясь поудобнее. Где-то глубоко в чреве корабля гудели машины, корпус ощутимо дрожал. Едва заметная качка убаюкивала, но Кларенс никак не мог уснуть. Глубоко в черепе шевелился, ворочался и кусался червячок догадок, сомнений и предположений.