Телохранитель для строптивой - стр. 4

– С увлечениями все просто: на это лето я лечу в Россию и уже заказала себе и Дебби билет, – уверенно заявляю я. – Ты же обещал.

– Значит, отменяй билеты, – строго говорит папа, отпивая из чашки кофе.

Что-что?

– Я полечу, папа, – спокойно и так же холодно, как и он, произношу я. – Во-первых, ты обещал, во‐вторых, я хочу в гонки. А еще я уже договорилась с дядей Стасом, он поможет мне с перевозкой мотоцикла.

– Отменяй билеты, Настя, – повторяет папа, и тут я не выдерживаю и вскакиваю на ноги.

Внутри все горит, хочется так много всего сказать, но сформулировать мысли не могу ни на одном из подвластных мне языков. Папа молча поднимает на меня взгляд, затем переводит его на маму, и она, кивнув, направляется к лестнице.

– Я пойду потороплю мальчиков, а то еда остынет, – говорит она.

– Сядь, Настя, и давай поговорим как взрослые люди. Обговорим детали и условия, – поясняет папа.

– Что за детали? – спрашиваю я и медленно сажусь на стул.

– Ты отменяешь билеты, и я лично на своем самолете провожаю тебя в Россию. Сдаю с рук на руки Стасу, – начинает папа. – Через знакомого я уже нашел тебе охранника, он будет возить тебя, следить за твоими передвижениями и ежедневно передавать отчет мне. Я должен быть уверен в том, что ты в безопасности.

– А дядя Стас не в состоянии мне предоставить безопасность, по-твоему? – спрашиваю я с ехидцей.

– У дяди Стаса есть своя семья, он не может следить за тобой двадцать четыре на семь. Вопрос приоритетов, сама понимаешь, – говорит папа. – Согласна?

– Если нет, то ты заставишь меня остаться в Германии? Хотя стой, не важно, я согласна! – восклицаю я, хлопнув по столу ладонью. – Что еще?

– Как только заканчивается отбор в команду и если ты не проходишь, то возвращаешься и поступаешь в колледж, университет или куда твоя душа тебя поведет вне гонок, – завершает зачитывать условия папа.

– Я пройду в команду, – гордо вздергиваю подбородок я. – Что будет тогда?

– Если захочешь, вернешься домой, если захочешь попробовать себя в высших гонках – у тебя год, чтобы определиться, или на сколько там контракт заключают? – хмурится он.

– Год минимум, – киваю я.

– Договорились? – спрашивает папа, сверля меня взглядом.

– Договорились, – отвечаю я и не могу скрыть довольной улыбки.

Сбегать от охраны – это мой профиль. Так что если папе кажется, что все под контролем, то пусть так и будет.

– Кир, а человек хороший? – вдруг спрашивает мама, которая, оказывается, все это время стояла в дверях у меня за спиной. – Ему точно можно доверять?

– Доверие – вообще штука хрупкая, но наш со Стасом знакомый, который держит агентство по личной охране, имеет очень хорошую репутацию и рекомендовал именно этого сотрудника. Не пацан, но молодой, чтоб не развалился, случись какая-то нестандартная ситуация. Меня заверили, что у него большой опыт подобной работы, – говорит папа и, взяв телефон в руку, зачитывает: – Ша́ховский Семен Николаевич, двадцать восемь лет, не женат. Ответственный, надежный, не рискует без повода. Всю свою практику работает преимущественно с женским полом, при этом в связях с клиентками не был замечен. Репутация чиста, как белый лист.

Папа поворачивает телефон экраном к нам с мамой, и я вижу фотографию своего будущего телохранителя на белом фоне с жуть каким серьезным выражением лица. Ну да, молодой темноволосый парень, симпатичный вроде, но обычный такой… Я бы сказала – деревенщина. Ладно, Семен Николаевич, посмотрим мы на вашу репутацию и чистоту ваших помыслов в работе с женским полом.