Телохранитель для принцессы - стр. 64
Злость немного поутихла. Она выдохнула и прошла к огромной плите. На ней шкварчало несколько здоровенных сковород и пара кастрюлек с завтраком для всех обитателей дома. Лада открыла первую попавшуюся сковороду и, обнаружив там изрядное количество яичницы с беконом, положила себе порцию на услужливо поданную тарелку. Кажется, сегодня ей понадобится много энергии, чтобы целый день иметь дело с этим типом…
К счастью, завтрак прошел в молчании, под тихие разговоры персонала по работе. Ей подали тосты, сливочный сыр, кофе, свежие фрукты и овощи и оставили в покое. Все-таки чудесно было иметь дело с обученной и деликатной прислугой, которая не лезла в душу и не тревожила своим присутствием. Спустя минут пятнадцать, Лада заглянула в столовую к отцу, который уже заканчивал свой завтрак, поглядывая на наручные часы.
– Ах, вот ты где! Снова избега-аешь моей компа-ании? – приподнял бровь он.
– Пап, я просто хотела побыть одна… Мне показалось, что мы вчера все уже обсудили.
– Поэтому других поводов поза-автракать вместе у на-ас нет? Нда-а уж… – Папа покачал головой, но Лада чувствовала, что он это не всерьез.
– Я пришла посидеть с тобой… – немного запоздало оправдала себя она и отодвинула один из стульев. В этот момент в комнату за ее спиной кто-то вошел, и Лада обернулась. Снова этот тип! Не успев совладать с эмоциями, Лада вся собралась. – Я разве не сказала вам ждать меня в машине? – резко и чересчур уж раздраженно выпалила она, не сдержавшись.
– Ла-ада, Ла-ада, Ла-ада… Ты опя-ать? – недовольно протянул отец. – Это я-а позва-ал Миросла-ава. На-м нужно поговорить. Проходи, садись, – указал он вошедшему молодому человеку на свободное место рядом с собой как раз напротив дочери.
Пораженная, Лада так и замерла, держась за стул и все не решаясь сесть, пока Мирослав не опустился на свое место, откинувшись на спинку сидения и скрестив на груди мощные руки. На этот раз взгляд его из искристого, дразнящего, коварного превратился в тяжелый, сосредоточенный и серьезный – ни намека на сарказм или даже иронию. Да и сам он весь теперь превратился в каменное изваяние – неприступное, непробиваемое, холодное.
Стиснув зубы, Лада все же опустилась на стул и, насупившись, тоже скрестила руки на груди, прекрасно понимая, что со стороны такое упрямство могло выглядеть по-детски.
Семен Михайлович картинно вздохнул и отодвинул в сторону пустую чашку кофе.
– Я-а, конечно, предвидел, что все ка-ак всегда-а выйдет не та-ак уж гла-адко, но надеялся, что хотя бы не с порога. Ла-ада, иногда ты меня-а разочаровываешь… Твоя-а грубость выходит за вся-акие ра-амки. Мне все равно, что произошло накануне, но я-а хочу, чтобы больше это не повторя-алось. Ты поняла-а? – Видя полное отсутствие реакции со стороны дочери, отец повысил голос. – Поняла-а, я спра-ашиваю?
Лада закатила глаза и изобразила долгий мучительный вздох.
– Я поняла, – сцедила она недовольно, стрельнув в сторону нахального громилы молнией гневного взгляда.
– Та-акже хочу предупредить ва-ас, молодой человек. Я-а не терплю и не проща-аю ошибок. Если я-а узна-аю от дочери или от кого бы то ни было еще о ва-ашей небрежности, невнима-ательности, грубости, неуважении, неэтичном поведении, то это плохо для ва-ас закончится. Это я-асно?
– Вполне, – Мир кивнул, ничуть не изменившись в лице.