Телохранитель для Оливки - стр. 9
- Я не так выразился, Оливия. Я говорю о том, что он не кровный. А мама до сих пор в отчаянии, она тоже не сладко пережила потерю малыша.
- Не кровный не означает не родной, Даниэль! – зашипела я, злясь на него за такие слова. – Мы привезли ей сына второй раз за месяц. Неужели это такая проблема? Или твоя мама думает, что она одна страдает и испытывает боль?
- Армандо, останови машину, - приказал он водителю, который тут же послушался и припарковал авто у обочины.
Дождавшись, когда мужчина покинет салон, Даниэль развернулся ко мне и яростно посмотрел в глаза. Что-то этот взгляд стал часто меня преследовать, и мне это очень не нравилось. Я бы даже сказала, такой его взгляд меня пугал.
- Оливия, послушай меня, пожалуйста, и очень внимательно. А не кажется ли, что все как раз наоборот?
- Что ты имеешь ввиду?
- Не одна ты тяжело перенесла потерю нашего сына. А то, что мама не хочет постоянно сидеть с Дамиром, не означает, что она плохой человек.
- А я и не говорила, что она плохой человек. Просто мне неприятна вся эта ситуация. Мой ребенок – моя жизнь. И мне обидно, когда она имеет в виду, что Дамир для нее - обуза. Мои родители бы…
- Послушай, Оливия! – зло прорычал Даниэль и грубо схватил за запястье, причиняя мне боль. – Она моя мать, и не смей говорить о ней в таком тоне.
- Ну тогда ты и послушай, Даниэль, - и свободной рукой так же грубо схватила его за галстук у самого горла: - Дамир - мой сын. Других вариантов, предположений и слов быть не может. И я тоже не позволю никому говорить о нем в таком тоне! Если с моим двухгодовалым малышом никто не может и не хочет провести время, тогда лучше я буду делать это сама! А ты отправляйся сам на этот долбанный вечер с лживыми и лицемерными людьми!
Он отпустил мою руку, а я его галстук, и уже хотела выйти из машины, чтобы поймать себе такси до дома, как неожиданно почувствовала легкое прикосновение к бедру.
- Оливка…
По телу прошла дрожь. Муж никогда меня так не называл, а тут вдруг… нежно…
- Милая моя, я… прости, я знаю, что бабушка может один вечер посидеть с ребенком, но… Просто у нее характер такой.
- У тебя, знаешь ли, тоже характер не подарок! – гаркнула я, действительно считая, что он очень похож по темпераменту на свою маму.
- Да я знаю, но… все равно люблю только тебя. И ради тебя я поговорю с мамой. Постараюсь объяснить ей все.
- Больше никогда не смей говорить при мне, что малыш нам не родной. Можешь считать что угодно, но он мой сын. Я носила ребенка под сердцем девять месяцев, и как бы там ни случилось, никогда не стану считать Дамира чужим. Представь, что я его сама родила! – прорычала я, а к глазам подступили жгучие слезы, готовые вот-вот скатиться по горячим щекам.
Да, мне, черт возьми, было больно! И очень тяжело, и сколько это все будет продолжаться, я понятия не имела. И, к сожалению, в этой ситуации не все зависело только от меня!
- Прости, ну прости меня. Я разрываюсь между вами. Мне не хочется и тебе делать больно, и маме.
- Но почему-то всегда попадаю я. Даниэль, прекращай так себя вести со мной. Я понимаю, что у тебя бизнес, что ты много работаешь, но я не хочу так жить! И не буду терпеть твою грубость. Ты меня знаешь. Даже несмотря на то, что я тебя люблю, ноги о себя вытирать я не позволю!
- Я извинился, - прорычал он. – И поговорю с мамой. Она изменит свое отношение к Дамиру.