Телохранитель для Оливки - стр. 25
- Здравствуйте, Игнат Николаевич, - услышал я со стороны приемной и, обернувшись, заметил мужчину в возрасте. – Извините, что я так рано.
- Дамир Тимурович, значит? Доброе утро. Пройдемте в кабинет, - пригласил его и указал рукой на дверь, а сам обернулся к секретарю. – Свет, сделай нам кофе.
- Несколько минут, Игнат Николаевич.
Мы вошли в кабинет, я сразу же открыл жалюзи и жестом пригласил Байера присесть в свободное кресло. Сам снял пиджак, убрал его в шкаф и, усевшись за рабочий стол, включил ноутбук.
Дамир все это время молчал, видимо дожидаясь, когда я буду готов его выслушать. И только я хотел заговорить, как в кабинет вошла Света с подносом в руках. Расставила чашки, сахарницу и сливки и так же молча снова оставила нас одних.
- И так, я Вас слушаю, Дамир Тимурович.
- Спасите мою дочь, - всего-то и сказал он, а я, наконец-то, заглянул в его глаза.
Страшно представить, что он сейчас переживал. А ведь у него есть жена, и какого ей сейчас знать, что одна из дочек находится на скамье подсудимых?
- Расскажите, как все произошло? И какие в принципе были отношения у Вашей дочери и ее мужа.
- Даниэль Моретти мне никогда не нравился. Я хотел другого мужа для своей дочери, но она выбрала именно его. Конечно, он не любил ее так, как я свою жену люблю, или зять - мою старшую дочь. Не видел я той искренности. Перед свадьбой его хорошенько проверил. Зацепки были, но так, чтобы серьезно ухватиться… ничего. Легкие мошенничества. Любил девушек, причем так, чтобы несколько сразу. С одной крупной фирмой махинации провернул. Но последнее – на словах, нет доказательств.
Мужчина замолчал на несколько секунд и, тяжело вздохнув, посмотрел мне в глаза. Ему сложно давался разговор, а потому я не торопил его, прекрасно понимая, что теперь я полностью в этом деле.
- Я не доверял ему никогда. И даже уговорил дочь, Оливию, на один обман. Она не сразу согласилась, но все же… Пошла на уступки.
- О каком обмане речь? – решил уточнить я и отпил свой кофе.
- Оливия сказала Моретти, что их сын умер при рождении. Но на самом деле малыш жив.
- И где он?
- Он сейчас с нами. Тогда после родов мы все обыграли так, словно усыновили его.
- Зачем вам это надо было? Ведь это тоже не честно.
- Я знаю. Но я пытался уберечь своего внука. Там, где махинации, обязательно всплывает что-то, что может навредить в дальнейшем. Я не хотел, чтобы малыша использовали или… навредили ему.
- Кто знает об этом? О провернутом деле.
- Моя семья. Из его родни никто.
- Хорошо. Что дальше? Что послужило конфликтом к последующим действиям? Может, они в последнее время не ладили?
- Были стычки, но чтобы серьезное… Знаю, Оливию волновало то, что не муж, не его мать не любили Дамира. Так зовут моего внука.
- В честь вас?
- Да. Дочка настояла, - согласно кивнул Байер.
- Послушайте, ну это имя достаточно редкое. Что сказал на этот счет Даниэль?
Дамир Тимурович хмыкнул и ответил, посмотрев на меня серьезным взглядом:
- Сказали, что отказничок есть, и сами дали ему имя. Не осуждайте меня, Игнат Николаевич… я за родных жизнь отдам.
- Называйте меня просто Игнат, и жизнь отдавать не надо. Вы нужны своей семье. Да и кто я такой, чтобы вас осуждать?
- Спасибо, - кивнул он и устало сжал переносицу, зажмурившись, а затем снова продолжил: - Оливке не нравилось только то, что из его родни никто не хочет уделять время малышу. А еще Моретти убегал ночью на работу. Так думала моя дочь.