Телохранитель для Евы - стр. 26
– Можешь обращаться ко мне на «ты», – предлагаю, чтобы сделать обстановку более дружеской. Не надеюсь, что девушка сядет и вывалит мне свои любовные переживания, но, возможно, хоть немного расслабится. А то похожа на робота. Достаёт чашки, делает кофе чисто механически, с абсолютно отрешённым выражением лица.
На самом деле, сейчас Еве лучше бы побыть с мамой, а не с посторонним мужиком. Мать, чисто по-женски, могла бы обсудить с дочерью щекотливую тему физической близости с противоположным полом. Успокоить. А я что? Не говорить же девчонке: «Да забей! Первый раз почти у всех стрёмный!» Была бы Ева парнем – другое дело.
– Стрекоза, а где твоя мама? – снова нарушаю этикет общения с охраняемым лицом. Лезу не на свою территорию. – Что-то я про неё от тебя ни разу не слышал.
– Она в Германии живёт.
– Надо же… – знаю, что Купцов развёлся с матерью Евы много лет назад, но что Наталья уехала в Европу, был не в курсе.
– Угу, давно уже. Она когда от папы ушла, осталась без денег. Принципиально ничего не хотела у него брать. Обиделась. Ведь он ей изменил, – девушка подаёт мне чашку с дымящимся кофе. Затем достаёт из холодильника молоко и наливает его в молочник.
– Работу в нашем городе мама не нашла, поэтому поехала в Москву на заработки. Оттуда – в Германию, – продолжает рассказывать Ева, ставя на стол сахарницу.
Предполагаю, почему Наталья не смогла устроиться на работу здесь. Зная Купцова, он перекрыл бывшей жене все возможные варианты. Георгий любит, когда люди от него зависят целиком и полностью. Он не последних мужиков выбивал из бизнеса, если те отказывались прогибаться под него. А тут женщина взбрыкнула. Ушла и ребёнка забрала.
– И ты осталась с папой?
– С бабушкой по линии отца. Она жила в городе, а мамины родители в деревне. Я уже ходила в школу и занималась танцами. Выбор моего места жительства был очевиден.
Ева замолкает, делая несколько глотков кофе, а потом заканчивает повествование:
– Через пару лет мама вышла замуж в Германии. Хотела перевезти туда меня. Но папа не дал разрешение на мой выезд за границу. Сказал, что не позволит воспитывать его дочь чужому мужику. Так я осталась здесь. А мама там.
Слова девушки подтверждают мои догадки. Купцов накозлил и в этой ситуации. Отомстил бывшей за неповиновение. Наверняка, он рассчитывал, что Наталья помыкается-помыкается, да и вернётся к нему. А она, видишь ли, замуж вышла. Ребёнка вздумала в другую страну увезти.
– И ты с тех пор больше не видела маму? – спрашиваю на свой страх и риск. Вдруг эта тема болезненна для Евы?
– Видела. Она приезжала в гости раз в год. Чаще не могла, – спокойно отвечает она. – Меня к ней отец не отпускал даже на каникулы. Боялся, что мама уговорит остаться с ней. Первый раз я побывала у неё, когда мне исполнилось восемнадцать. Тогда мама уже родила двоих детей от Юргена. И я как-то почувствовала себя лишней в их семье, хотя все относились ко мне хорошо.
– Но больше ты их не навещала? – допиваю кофе.
– Навещала. Просто с мамой мы всё равно вроде как чужие, – Ева пожимает плечами. – Вот с бабулей было другое дело. Я с ней жила с десяти лет, и нас связывали очень тёплые отношения. Фактически она заменила мне мать. Жаль только, что рано умерла.
– Давно?
– Два года назад.
Получается, Купцов не дал дочери жить с матерью, но и сам не сильно заморочился над воспитанием чада. Вот же гусь! Годы сделали его ещё более циничным, чем он был в молодости.