Тело - стр. 25
– Она умрет? – спросил он и поднял на друзей полный боли взгляд.
Самсонов подошел к девушке на кровати. Простыня между ног была в крови, а вот их гостья, казалось, спала. Сергей дернул ее за плечо.
– Она умерла? – прохныкал Боря.
Девушка шевельнулась. Открыла один глаз, пьяно ухмыльнулась.
– Это месячные, придурок, – проговорила она и попыталась укрыться собственной кофтой.
Борька не помнил, как они выгнали шлюху и куда он дел испачканную простыню, но собственный позор всплыл на поверхности сознания. Эдакий непотопляемый кусок дерьма. И что-то Шувалову подсказывало, что их всплывет еще много.
– Приехали!
Трактор качнулся. Пассажиры в телеге зашевелились. Боря посмотрел на Самсона, потом на Мишку. Вдруг его обуяло такое чувство отвращения к себе, будто он до сих пор был вымазан в менструальной крови.
– Ну, что вы, вылезайте. – Прудя заглянул в телегу. – Бориска, ты будто рыбьего жира напился. Что с лицом?
– Ерунда всякая в голову лезет.
После этих слов Славик как-то поник, будто теперь его очередь пить рыбий жир.
– Какая?
– Потом, – отмахнулся Шувалов и подал другу рюкзак.
Борька краем глаза увидел «RAM» Соловьева. Марины и Евгения рядом не было. Оставалось только догадываться, где они. И Мишка, похоже, догадался. Он вообще поник. Еще бы. Человек привык поступать так со всеми сам.
– Эй, Миха! – позвал Шувалов друга.
Когда Болдин повернулся, Борька бросил ему один из рюкзаков.
– Держи!
– Что-то вы долго, – сказала Марина и вышла из темного туннеля шахты. Евгений шел следом. По его лицу нельзя было сказать, о чем он думает. Робот роботом. Он, наверное, и сексом занимается с каменным выражением лица. Раз, два, левой.
Они попрощались с Бандуриным. Трактор заревел и покатил по дороге назад к деревне. Прудников осмотрелся. Большое здание, стоящее недалеко от входа в шахту. Выбитые стекла, сорванный ветром шифер. Рядом со зданием насыпаны два огромных отвала-террикона. Они были настолько старыми, что на них уже выросли кустарники. Зимой здесь наверняка резвились детишки. Горки для катания на санках и на лыжах могли сгодиться. Вообще, территория чистенькая, но то, что шахта не использовалась, было видно по останкам трактора да «БелАЗу», стоявшему на спущенных колесах. Славик подумал, что «БелАЗ», скорее всего, с соседнего карьера или еще откуда-нибудь. Вряд ли его использовали здесь. Вся обстановка вокруг говорила о том, что местные совсем не заинтересованы шахтой. В девяностые даже в Москве люди тянули все, что плохо лежало, а тут… «БелАЗ» это не только техника, но и несколько тонн чермета. Либо они все здесь оставили как музей советской эпохи под открытым небом, либо…
– Ну, как тебе общение с пролетарием? – спросила Олеся и обняла Славика за талию.
– Мы все в той или иной степени пролетарии, – ответил Прудников, отвлекшись от раздумий о недальновидности старосты и его опричников.
– Да ну?
– Ага, буржуев мы в семнадцатом разгромили, – пошутил Прудников.
– Лично вы?
– Ага, – улыбнулся Вячеслав и обнял девушку.
Он почувствовал возбуждение. Не животное, при появлении которого необходим секс, а легкое, будто красивая девочка из твоего класса заметила тебя и дала заполнить свою анкету или когда ты впервые кладешь свою ладонь ей на руку. Черта с два двадцать пять не тринадцать! Еще как тринадцать. По крайней мере, Прудников сейчас таковым себя и чувствовал.