Течет река Мойка. Продолжение путешествия… От Невского проспекта до Калинкина моста - стр. 38
Начав службу в армии в возрасте 15 лет в чине прапорщика, в 20 лет он уже подполковник. Примкнув к южным декабристам, дружил с Михаилом Орловым и Сергеем Волконским, являлся членом сразу трех масонских лож. После событий 14 декабря 1825 г. он подпадает под следствие вместе с декабристами, однако обвинений, выдвинутых против него, оказалось недостаточно, его реабилитировали, но отправили в отставку. Бездеятельное существование отставного полковника оказалось для Дубельта невыносимым. Он приезжает в Петербург, чтобы найти применение своим силам и неуемной энергии.
Через приятеля Львова Леонтий Васильевич получает предложение от графа Бенкендорфа перейти на службу с тем же полковничьим чином в Третье отделение. Вербовка шефом жандармов в штат своей службы недавнего свободолюбца была рассчитанным и верным приемом Бенкендорфа – вовлечение в штат полицейского аппарата лица благородного сословия из офицеров-вольнодумцев. В сотрудники Третьего отделения Бенкендорф приглашал даже А.С. Пушкина, предлагая ему сотрудничество при обращении поэта за разрешением ехать в армию. При этом шеф жандармов поставил поэту условие отправиться в действующую армию чиновником канцелярии Третьего отделения. Александру Сергеевичу после этого оставалось лишь поблагодарить графа за столь высокую честь и отказаться от подобной милости.
Но подозреваемый в причастности к декабрьскому восстанию полковник Дубельт принял предложение Бенкендорфа и без особых душевных терзаний сменил армейский мундир на жандармский и за короткий срок сделал головокружительную карьеру.
В 1835 г. Леонтий Васильевич назначается начальником штаба Корпуса жандармов и заместителем шефа жандармов А.Х. Бенкендорфа, а через четыре года, в 1839 г., сам возглавляет Третье отделение Его Императорского Величества Канцелярии и становится доверенным лицом Николая I.
Должность главы политического надзора почти полностью изменила вольнолюбивый характер и неуемную говорливость участника Отечественной войны 1812 г., не вытравив у Дубельта лишь циничного презрения к своим агентам и платным осведомителям, получавшим за свои доносы символические «тридцать серебряников».
Леонтий Васильевич Дубельт
В «Былом и думах» А.И. Герцен писал о начальнике Третьего отделения Л.В. Дубельте: «Леонтий Васильевич – лицо оригинальное, он, наверное, умнее всего Третьего и всех трех отделений собственной канцелярии. Исхудалое лицо его… усталый взгляд, особенно рытвины на щеках и на лбу ясно свидетельствовали, что много страстей боролось в этой груди, прежде чем голубой мундир победил, или, вернее, накрыл все, что там было. Черты его имели что-то волчье и даже лисье, то есть выражали тонкую смышленость хищных зверей вместе с уклончивостью и заносчивостью. При всем этом он был всегда учтив».
По мнению А.И. Герцена, он сразу же раскусил лицемерие этого жандарма, умеющего скрывать свои чувства под маской учтивости и благосклонности. Они поняли друг друга. Недаром Дубельт выходил из себя при одном упоминании имени Герцена. В записках И.В. Селиванова отмечается, что «вслед за упоминанием им имени Герцена Дубельт вспыхнул, как порох, губы его затряслись, на них показалась пена.
– Герцен! – закричал он с неистовством. – У меня три тысячи десятин жалованного леса, и я не знаю такого гадкого дерева, на котором бы я его повесил».