Театры Тольятти. Том 2 - стр. 117

Сейчас возникли планы с некоторой частью нынешних участников проводить зимние лаборатории. А летнюю лабораторию теперь готовы регулярно поддерживать различные структуры, включая правительство Москвы.

В Тольятти также неоднократно проводился Class Act: на базе театра «Колесо» юные таланты осваивали искусство драматургии, а затем, буквально через несколько дней, с помощью тольяттинских актеров могли увидеть свои пьесы на сцене.

Арт-терапия, арт-реабилитация в последние годы довольно популярны во многих странах мира. Дети не только приобретают определенные навыки и обретают душевное спокойствие, но и, как знать, задумываются о своей дальнейшей творческой судьбе. Тольяттинских драматургов охотно приглашают в качестве руководителей семинаров.

Возможно, в ближайшее время в программе смогут поучаствовать и некоторые талантливые тольяттинские ребятишки, причем не только на территории нашего города.

Тольяттинский драматург Вадим Леванов является неотъемлемой составляющей современного театрального контекста: участник многочисленных фестивалей, лауреат драматургических и театральных премий, его пьесы ставятся в России и за рубежом, а также публикуются в литературных и драматургических изданиях. Два авторских сборника пьес вышли в России и во Франции.

Представленные в этом номере пьесы «Прощай, настройщик!» и «Чжи» – в сущности, две грани единого жанра. Бытовая зарисовка, вырванная из контекста некой большей истории, показывает в «Настройщике» невозможность людей, расположенных друг к другу, найти общий язык. Иероглифы сюжетов, представленных в «Чжи», – краткий срез исторического опыта и внутренних переживаний представителей незнакомой нам культуры.

– В пьесе «Прощай, настройщик!» выведен сюжет, напоминающий о набоковской «Лолите», – взаимоотношения юной девушки и взрослого мужчины. Почему тебя заинтересовала эта тема?

– Думаю, у каждого мужчины есть такая история. Почему она интересовала Набокова? Можно, наверное, назвать еще ряд авторов. В любом случае это тоже ипостась взаимоотношений мужчины и женщины – их глобального противостояния. Что касается этой пьесы, то в ней я хотел сказать про изменение полярности, которое происходит в современном мире, когда женщина становится ведущим, а не ведомым.

– Все действие строится на героине, герой же, наоборот, исполняет ее волю. Соответственно, финал пьесы остается открытым – героиня по своей воле разрывает отношения. Ты не думал, что читатель, зритель хотел бы заглянуть чуть дальше – не строить догадки, а, полагаясь на авторский замысел, проследить дальнейшее развитие событий?

– История этих двух людей исчерпана, она закончилась. Между ними уже ничего нет и быть не может. А история героини – конечно, может продолжаться, там есть огромное количество вариантов развития.

– Сейчас на театральной сцене востребован реализм и даже гиперреализм. На этом фоне ты пишешь пьесу «Чжи», построенную на определенной мифологии. Почему тебе вдруг захотелось об этом написать, пойти несколько вразрез требованиям сегодняшнего дня?

– Реализм всегда был востребован, и всегда будет востребовано что-то еще, какие-то иные формы. Можно вспомнить конец ХХ – начало ХХ века, когда новая драматургия была представлена Ибсеном, когда был Метерлинк, писавший абсолютно символистские произведения. Я не думаю, что пошел вразрез с сегодняшним днем. Просто мифология – это вечная субстанция, которая время от времени так или иначе возникает. А сейчас как раз время создания новых мифов, новой мифологии. И мне показалось любопытным подумать о том, как мифология бытует сейчас.