Театр в театре. Зарубежные авангардные пьесы 1940–1970-х годов - стр. 24
К а с с и й. Милый Геликон, ты ударился в красноречие. А ведь когда-то у тебя был неплохой вкус.
Г е л и к о н. Зато вам всем вкус изменяет! Как старые супруги, вы до последнего волоска похожи друг на друга! Не бойся, я возьму себя в руки. Просто я… Взгляни мне в лицо! Гляди внимательно! Вот так. Ты видел сейчас лицо врага.
Уходит.
К а с с и й. Пора действовать. Побудьте пока здесь.
Уходит.
С т а р ы й п а т р и ц и й. Побудьте, побудьте! А может, мне хочется уйти. (Сопит.) Здесь пахнет смертью.
1 – й п а т р и ц и й. И ложью. (Грустно.) Я сказал, что танец мне понравился.
С т а р ы й п а т р и ц и й (примирительно). Так оно и есть. В определённом смысле.
Быстро входят несколько патрициев и всадников.
2 – й п а т р и ц и й. Не знаете, что случилось? Император велел нам явиться.
С т а р ы й п а т р и ц и й (рассеянно). Наверное, посмотреть его танец.
2 – й п а т р и ц и й. Какой ещё танец?
С т а р ы й п а т р и ц и й. Ну, одним словом, общение посредством искусства.
3 – й п а т р и ц и й. Мне сказали, что Калигула тяжело болен.
1 – й п а т р и ц и й. Так оно и есть.
3 – й п а т р и ц и й. Что с ним? (С восторгом.) Клянусь богами, он умирает!
1 – й п а т р и ц и й. Вряд ли. Его болезнь смертельна только для других.
2 – й п а т р и ц и й. Я тебя понял. Но ведь существуют болезни менее тяжёлые и не столь опасные для нас?
1 – й п а т р и ц и й. Увы, его болезнь не терпит конкуренции! Прошу прощения, мне надо повидать Кассия.
Уходит. Появляется Цезония. Непродолжительное молчание.
Ц е з о н и я (с безразличным видом). Калигула тяжело болен. Только что у него началась кровавая рвота.
Патриции окружают её.
2 – й п а т р и ц и й. О всемогущие боги, клянусь, что в случае выздоровления Калигулы внесу в государственную казну двести тысяч сестерциев!
3 – й п а т р и ц и й (театрально). О Юпитер, возьми мою жизнь вместо него!
Входит Калигула.
К а л и г у л а (направляясь ко 2-му патрицию). Луций, я с благодарностью принимаю твой дар. Завтра к тебе придёт мой казначей. (Подходит к 3-му патрицию и обнимает его.) Октавий, ты не можешь себе представить, как я растроган! (Молчание. Нежно.) Значит, ты меня любишь?
3 – й п а т р и ц и й (убеждённо). Цезарь, нет ничего на свете, чего бы я ни отдал ради тебя!
К а л и г у л а (снова обнимает его). Ах, Октавий, я не заслужил твоей любви. (3-й патриций протестует.) Нет-нет, уверяю тебя, я не достоин. (Подзывает двух стражников.) Уведите его! (3-му патрицию, тихо.) Иди, друг. И помни, что Калигула отдал тебе своё сердце.
3 – й п а т р и ц и й (начиная догадываться). Куда меня ведут?
К а л и г у л а. На казнь. Ты ведь отдал свою жизнь вместо моей. Представь, я чувствую себя гораздо лучше. Исчез отвратительный привкус крови во рту. Октавий, ты меня излечил. И счастлив, наверное, что отдаёшь жизнь за своего императора? А я вновь здоров и готов вкусить все радости жизни.
Стражники хватают 3-го патриция, он сопротивляется и кричит.
3 – й п а т р и ц и й. Не надо! Не надо! Я пошутил!
К а л и г у л а (мечтательно). Скоро вдоль дороги к морю расцветут мимозы. Женщины оденут лёгкие туники. И надо всем – просторное холодное небо. Ах, Октавий! Какая ирония судьбы!
Стражники тащат 3-го патриция к двери. Цезония легонько его подталкивает.
К а л и г у л а (