Театр в театре. Зарубежные авангардные пьесы 1940–1970-х годов - стр. 21
К а л и г у л а. Вполне справедливо. Но почему ты, рискуя жизнью, говоришь мне всё это?
К а с с и й. Потому что меня всегда заменят другие и потому что я не люблю лгать.
Молчание.
К а л и г у л а. Кассий!
К а с с и й. Что, Кай?
К а л и г у л а. Как ты считаешь, могут ли два благородных человека – хотя бы раз в жизни – поговорить друг с другом начистоту?
К а с с и й. Мы только что с тобой этим занимались.
К а л и г у л а. Да, Кассий. А ведь ты сказал, что я неспособен на такое.
К а с с и й. Признаю, Кай, что был неправ, благодарю тебя за урок и жду приговора.
К а л и г у л а. Приговора? Ах, ты имеешь в виду… (Достаёт из тоги табличку.) Тебе знакома эта вещь?
К а с с и й. Я знал, что она попала к тебе.
К а л и г у л а (страстно). И следовательно, вся твоя искренность была вынужденной! Так что поговорить начистоту нам не удалось. (Пауза.) Видно, иначе нельзя. Давай бросим играть в искренность и заживём, как прежде. Только старайся понимать смысл моих слов и не обращай внимания на оскорбления и насмешки. (Пауза.) Послушай, Кассий, это письмо – единственная улика…
К а с с и й. Кай, я отказываюсь от этой противоестественной игры. Позволь мне уйти.
К а л и г у л а (так же страстно). Постой, не уходи! Ты согласен с тем, что оно – единственная улика?
К а с с и й. Чтобы убить человека, тебе не нужны улики.
К а л и г у л а. Верно. Но сейчас я хочу противоречить себе. Особого вреда от этого не будет, но как приятно иногда противоречить себе! Противоречие успокаивает, а я нуждаюсь в покое…
К а с с и й. Не понимаю, зачем все эти сложности?
К а л и г у л а. У тебя, Кассий, здоровая душа, ты равнодушен к невозможному. (Взрыв смеха.) Ты хочешь жить и быть счастливым, и ничего больше!
К а с с и й. Полагаю, что нам лучше на этом кончить.
К а л и г у л а. Нет, ещё не всё. Минуту терпения. Смотри, единственная улика – в моих руках. Я желаю считать, что не могу казнить тебя без неё, и нахожу в этой мысли успокоение. Так вот, гляди, во что превращаются улики в руках императора.
Калигула подносит табличку к факелу. Кассий подходит ближе. Их разделяет только факел. Восковая табличка начинает плавиться.
К а л и г у л а. Гляди, заговорщик! Она плавится, и по мере её исчезновения свет невинности озаряет твоё лицо. Кассий, какой у тебя чистый лоб! Как прекрасна твоя невинность! Я восхищён своим могуществом: даже боги, возвращая человеку невинность, наказывают его, а твоему императору, чтобы оправдать тебя, понадобилось лишь пламя факела. Продолжай, Кассий! Доведи до конца ту превосходную мысль, с которой только что меня познакомил. Твоего императора ожидает заслуженный покой. Только с мечтой о нём он может жить и быть счастливым.
Кассий в оцепенении смотрит на Калигулу.
Потом делает слабое движение рукой, открывает рот и внезапно уходит. Калигула по-прежнему держит восковую табличку над факелом и, улыбаясь, смотрит вслед Кассию.
Действие четвёртое
Сцена погружена в полумрак. Входят Кассий и Сципион.
Кассий идёт направо, затем налево и возвращается к Сципиону.
С ц и п и о н (отчуждённо). Чего ты от меня хочешь?
К а с с и й. Время не терпит. Мы не должны колебаться, пришла пора действовать.
С ц и п и о н. С чего ты взял, что я колеблюсь?
К а с с и й. Ты не пришёл на вчерашнее собрание.