Тайрин. Семь прях. Книга 3 - стр. 19
– Все книжники хотят украсить свои дома твоими зверюшками, – как-то сказал Тинбо Ауте.
– Они не мои, а твои, ты же их сделал.
– А ты придумала и нарисовала! Без тебя ничего бы не получилось.
Глядя на них, Тайрин невольно хмыкнула, почти как Бьёке. А вечером, перед сном, залезла на кровать брата и напрямик сказала:
– Ты влюбился в Ауту.
Тинбо подумал, будто примеряя на себя эту новость. Потом вздохнул:
– Наверное, да.
Тайрин бросилась его щекотать. Влюбился! Ее братишка влюбился!
– И что же? Вы теперь будете всюду ходить за ручку и она подарит тебе первый поцелуй?
– Не говори ерунду! – вспыхнул Тинбо. – Мы еще дети. И первый поцелуй – это ведь серьезно, первый поцелуй можно подарить только тому, кого сильно любишь, а то счастья не будет, сама знаешь. Я у нее даже не спрашивал, любит она меня или нет. И не вздумай ей проговориться! И вообще никому. Обещай!
– Обещаю, обещаю.
– Поклянись!
– О-о-о-о-о, ну клянусь!
– Будем дружить как раньше, все вместе, – кивнул Тинбо.
Тайрин чмокнула его в щеку и вернулась на свою кровать. Улеглась, заложив руки за голову и глядя в потолок.
«Мы еще дети», – сказал Тинбо, но Тайрин чувствовала, что они меняются. Их тела, поведение. У Бьёке выросла грудь, а маленькая Аута сама вымахала так, что выше всех них теперь. Обычно покладистый Тинбо может вспылить ни с того ни с сего, а на лбу у Мэтла появились прыщики. Да и она сама… Она чувствовала, что с ее телом что-то происходит: ноги и руки вытянулись, стали неуклюжими и будто чужими, распухли губы. Она стала стесняться переодеваться перед Тинбо, да и он теперь уходит со своей одеждой в комнату родителей.
В их доме всего три комнаты и кухня. Мама с папой и Элту спят в одной, бабушка и Эйла в другой, а они с Тинбо в третьей. Просторная кухня служит им столовой и гостиной. Но со дня Отбора прошло уже три года, теперь им тринадцать, и скоро Тайрин переселят к бабушке и Эйле, а подросшего Элту – к Тинбо. Они мальчики, братья. Взрослым мальчикам и девочкам не годится спать в одной комнате, даже если они вместе созревали в материнском чреве, толкаясь и пиная друг друга.
«Мы еще дети», – сказал Тинбо, но Эйла всего на четыре года старше их и осенью выходит замуж за Хетла. «Интересно, кто будет тот, кого полюблю я? – думала Тайрин. – Кому захочу подарить первый поцелуй? Тинбо любит Ауту. Да и она его, конечно, как можно его не любить? Бьёке и Мэтл хоть и ругаются, а тоже, кажется, влюблены друг в друга. Они разбредутся по парочкам, я останусь одна». Ей стало так жалко себя, что она тихонько всхлипнула.
– Тайрин? – тут же приподнялся на локте Тинбо.
– Спи, – буркнула она, затихая, но не удержалась, шмыгнула носом.
Тинбо перебрался на ее кровать.
– Ты чего?
– Ничего!
– Тайрин…
Она села, обняла колени, уткнулась в них подбородком.
– А вдруг я… вдруг я останусь совсем одна? Вдруг меня никто никогда не полюбит?
– С ума сошла?! – возмутился Тинбо так искренне, что Тайрин невольно засмеялась. – Ты такая красивая, и веселая, и добрая… Тебя обязательно полюбит самый лучший человек на свете!
– Как ты?
– Лучше.
Тайрин улыбнулась и легла. Тинбо поправил соскользнувшее одеяло и ушел на свою кровать.
– А я женюсь на Ауте. Для меня она самая лучшая.
– Она не хофоларка.
– Ну и что? Разве это главное?
– Бабушка говорит, что мы должны стараться сохранить наш народ и поэтому…