Тайный архив Корсакова. Оккультный детектив - стр. 15
Батюшка обошел каменный круг, проведя рукой по шершавой поверхности валунов, и остановился на краю утеса, взирая вниз, на город.
– Я виновен, – глухо произнес он, сжимая в руках крест. – Виновен в том, что подвел паству. Виновен в том, что не разглядел волка в овечьей шкуре, что пришел к нам в дом и принес с собой библейскую напасть. Виновен в том, что спящие скоро пробудятся. Нет мне прощения. И спасения тоже нет.
Корсаков, завороженный рассказом священника, слишком поздно понял, что должно совершиться на его глазах. Его собеседник раскинул руки. Звякнули цепи. Священник занес ногу над бездной и приготовился сделать шаг. Владимир метнулся к нему, отчаянно вытягивая руку вперед, но его пальцы ухватили лишь воздух. Священник камнем рухнул вниз на острые скалы. Корсаков распластался на краю обрыва, бессильно глядя на лежащую внизу изломанную фигуру в драных остатках рясы. Боль городского священника оказалась столь сильна, что он предпочел обречь себя на вечные страдания.
– Корсаков! Отойдите от края и поднимите руки! – окрикнули его. Голос Владимир узнал. Он перевернулся на спину, чтобы разглядеть угрожающего ему человека.
На фоне леса застыла могучая фигура исправника, завернувшегося от непогоды в прорезиненный плащ, что придавало ему сходство с изображениями мрачного жнеца на старинных гравюрах.
Корсаков медленно встал с мокрой земли и отошел от края. Меньше всего ему хотелось сейчас неловко поскользнуться и улететь вниз, следом за священником.
– Держите руки на виду, пожалуйста, господин Корсаков, – сурово напомнил ему Родионов.
– Не знаю, что вы видели, Гаврила Викторович, но прошу, поверьте, я не толкал его, – увещевающим голосом обратился к исправнику Владимир.
– Вы не коснулись его и пальцем, – согласился Родионов. – Но вам не кажется, что слишком уж много трагических случайностей произошло в моем городе с тех пор, как вы со своим другом заявились сюда?
– Стасевич мне не друг! – крикнул Владимир.
– Я не люблю, когда меня принимают за дурака и врут в лицо, Корсаков, – заявил исправник, шаг за шагом подходя к собеседнику. Его рука пряталась в кармане плаща. Владимир не сомневался, что Родионов навел на него свой револьвер.
– Я вам не врал… – попытался оправдаться Корсаков.
– У нас не забирали почту с самого начала потопа. – Исправник остановился, вытащил из кармана оружие и навел ствол на Корсакова. – Так что вы никак не могли получить письмо от своего художника. Более того – вся корреспонденция до сих пор лежит в почтовом доме, и я даже почел за труд бегло ее просмотреть. Там нет ни одного письма, подписанного Стасевичем, и ни одной весточки, которую бы пытались отправить из усадьбы Серебрянских. Так что советую прекратить мне врать и ответить, за каким чертом вас принесло в мой город?!
– Чертом? Очень правильный вопрос! – Даже находясь на мушке, Владимир не мог не усмехнуться над иронией обстоятельств. – Боюсь, вам будет сложно мне поверить. Но если все-таки хотите послушать – давайте укроемся внутри. Эта непогода меня утомила. А вам будет легче понять, о чем я говорю.
Две недели назад, усадьба Серебрянских
– Поверьте, выслушать меня в ваших интересах!
Софья Николаевна Серебрянская никогда не видела человека, который не просто выдерживал на себе тяжелый взгляд, заставлявший трепетать крестьян, но даже позволял себе разглядывать ее в ответ, дерзко и спокойно. Высокий чернобородый незнакомец в изящном сюртуке прошествовал от дверей столовой и уселся на массивный стул на другом конце длинного, накрытого порядком истрепавшейся скатертью стола.