Тайны русской дипломатии - стр. 22

Русский император извинения принял, с наследником персидского престола обошелся милостиво, а алмаз велел хранить в подвальном сейфе Зимнего дворца. Несколько позже его перевезли в Оружейную палату Московского Кремля, где он пребывает и поныне.

Надо сказать, что волшебная сила «Шаха» возымела свое действие. Обласкав наследника персидского престола, Николай I сказал: «Я предаю вечному забвению злополучное тегеранское происшествие». После этого инцидент посчитали исчерпанным, и дипломатические отношения между Россией и Персией были сохранены.

Но личный представитель Николая I генерал-майор Долгоруков, прибывший в Тегеран для улаживания последствий инцидента с разгромом посольства и зверским убийством Грибоедова, возвращаясь в Петербург, написал в качестве наказа остававшимся в Персии дипломатам: «В Азии не так, как в Европе. Здесь каждый день является перемена в мыслях и весьма часто в действиях. Чтобы не дать дурного хода делам и чтобы иногда успеть предупредить какие-либо действия, нужно быть скоро и верно извещену. Успех в деле от сего происходит. Чтобы дойти ж до намечаемой цели, надобно иметь людей, а людей без денег и подарков невозможно приобрести. Я совершенно того мнения, что не должно дозволять больших экстраординарных расходов, но необходимо также назначить сумму, чтобы отыскать одного или двух чиновников персидских, которые бы доставляли верные известия. По приезде же моем я не нашел ни одного человека, который бы хоть немного придерживался к нашей миссии, тогда когда всё валит к англичанам».

Понятно, почему Долгоруков не нашел ни одного человека, «который бы хоть немного придерживался к нашей миссии», – они были вырезаны в дни кровавого антирусского шабаша. Но преемники Грибоедова не сидели без дела и не предавались восточной неге: они действовали в соответствии с инструкций, полученной Александром Сергеевичем, и довольно быстро обросли нужными связями. Недаром на Руси говорят, что после Бога деньги первые. Судя по всему, они первые и после Аллаха. Во всяком случае, больших проблем во взаимоотношениях между Россией и Персией больше не было.

Но трагический инцидент, произошедший 30 января 1829 года, вошел в историю и навсегда остался в памяти россиян. К сожалению, такого рода события в истории российской дипломатии были отнюдь не последними. XIX век – это непрерывная череда восстаний, переворотов, революций, и всюду – то в Греции, то во Франции, то в Испании – дипломаты оказывались на переднем крае этих кровавых событий.

Чтобы шифры и архивы не достались охочим до них бунтовщикам, приходилось их укрывать, перепрятывать, а то и сжигать. Бывало и так, что в смертельной опасности оказывались и сами дипломаты, бывало и так, что они гибли, становясь легкой мишенью для всякого рода «борцов с ненавистным строем».

Но вернемся к истокам, вернемся к тому времени, когда Петр I, прорубив окно в Европу и заложив Санкт-Петербург, обратился к своей давней мечте – пробиться к теплому Черному морю. Азов, который половцы, а потом и турки называли Азак, он уже взял и к Азовскому морю прорвался. Но узкий Керченский пролив контролировали турки, а это значит, что выхода к Черному морю у России не было. Честолюбивые планы Петра Алексеевича еще долго оставались лишь планами: боеспособного флота у России в тех краях еще не было, а без этого соваться в Черное море означало тут же пойти на дно от пушечного огня многочисленных турецких фрегатов.