Тайны и ложь - стр. 21
- Ты должна выпить чаю в гостиной, милая. Это лучшее место в доме. Степа, отведи девочку на диванчик. Я достану сервиз.
Степа кивнул матери и предложил мне локоть в лучших традициях рыцаря без страха и упрека. Я краснела и бледнела от смущения. Никогда еще не была в гостях у таких людей, в таком доме.
Я переживала о знакомстве с Мироном, но в комплекте получила еще и чаепитие с коренными москвичами.
- Я хотела только с Мироном поговорить, - сказала я тихонько по дороге в гостиную. - Это так неудобно.
- Сопротивляться бесполезно, - шепнул мне Степан в ответ. - Придется выпить чашку чая и попробовать пирог. Мама без него не допустит тебя к Миру. Это ритуал. Важный. Понимаешь?
- Не очень.
- В любом случае советую не сопротивляться. В этом доме все происходит исключительно через капустный пирог.
Я нервно хихикала и осматривала гостиную. Она была светлой, просторной, очень уютной. Огромное окно в пол - не самое английское решение, но наша система отопления допускала такое новаторство.
Степан отпустил мою руку, позволил пройти к окну. Я заметила в углу этюдник и свежий холст.
- Мирон? - уточнила я, обернувшись.
Степан покачал головой.
- Нет, это мое рабочее место.
- Ты тоже пишешь?
- Немного и для души. Без особой ценности для искусства. Мне нравится свет в гостиной. Я люблю видеть краски яркими, настоящими.
Я улыбнулась ему и сказала:
- Я тоже.
Светлана принесла чай и пирог. Мое скромное воспитание сработало вопреки наставлению Степана.
- Знаете, я совсем не голодна.
- Ох, брось меня обманывать, детка, - возмутилась Светлана. - Я эту мантру повторяла двадцать лет, пока танцевала. Мы все в балете были не голодны, иначе…
Она махнула рукой, и я вжала голову в плечи.
- Я тебя не заставляю есть первое, второе и компот. Пирог вообще диетический. Так что не сопротивляйся.
- Не сопротивляйся, - повторил Степа одними губами и кивнул на место рядом с ним.
- Кто тут сказал про пирог? - услышала я другой мужской голос, очень похожий на Степин, но громче.
Я вздрогнула, подумав, что это Мирон. Но в гостиную вошел Борис Бероев. Я видела его на фото в газетах и в новостной хронике. В жизни он был таким же: статный, высокий, очень приятный и радушный.
- Вот этот человек никогда меня не подведет, - радостно сказала Светлана.
Она подставила мужу щеку, и он поцеловал ее.
- Степка привез подружку? Очень симпатичная юная леди. Не слишком юная, сын? Мне нужно позвонить адвокату?
Борис, как и Светлана, протянул мне руку и пожал, накрыв мою ладошку второй рукой.
Мои уши горели. И сама я пылала как алый сигнал светофора.
- Она не моя девушка, - пришел на помощь Степан. - Это студентка Юрия Сергеевича. Она совершеннолетняя и пишет о новаторстве в живописи. Хотела познакомиться с Мироном и его творчеством.
- Ох, ну и дела, - Борис скривил лицо и неожиданно обнял меня. - Сочувствую, девочка. Ты храбрая. Глупенькая, но храбрая.
- Перестань, Боря. Ты совсем ее перепугал. Мирон - твой сын, а не исчадье ада. Он талантливый, а не сумасшедший.
- Знаю, Светик. Я шучу, конечно. Простите меня, милочка.
- Кристина, - подсказала я.
- Кристиночка, извини, - повторил Борис. - Я человек простой, приземленный. Мне бывает нелегко в этой творческой семейке.
Простого в нем не было ничего. Разве что фасад его дома. Но эта обманчивая простота стоила дороже башенок и выдавала тонкий вкус архитектора.