Тайная связь - стр. 40
– Он в тебя влюблен.
Голос Эльмана пропитан раздражением.
Я с шумом сглатываю образовавшийся ком в горле и поворачиваюсь в сторону Эльмана. Облаченный в черный костюм, он смотрит мне прямо в глаза. Благо, между водителем и нами была перегородка, и Артур не слышал ни слова из нашего разговора.
– Не лги, что не знаешь о его чувствах к тебе – к горячей итальянской девочке. Ты все прекрасно знаешь. И ты умело играешь мужчинами, иначе не знаю, как объяснить твою невинность в двадцать пять.
– Мне… Мне было это не нужно, ясно? Любовь, чувства, романтика – к черту все, что может принести боль!
– Я не упрекаю. Я же сказал, что доволен тем, что я был первым.
– Знаешь ли, я переживала с отцом и братьями самые трудные времена, и мне точно было не до свиданок в постели с горячими итальянскими мужчинами.
– А они горячие? – холодно интересуется Эльман.
– Подруга говорила, что очень. Она спала сразу с несколькими. Она очень опытная, тебе бы понравилась.
– Мне не нравятся шлюхи, Ясмин. Не беспокойся.
– У-ух…
Я шумно выдыхаю, пытаясь взять себя в руки. И чего я так разозлилась? Я резко поправляю выбившиеся пряди волос и отворачиваюсь. Хочу сказать, что моя подруга не такая… Впрочем, она не такая лишь потому, что она моя подруга, а в остальном обществе не очень приняты отношения мжм.
Пальцы на руках мелко подрагивают, и кажется, что Эльман считывает меня как открытую книгу. Да, я легкая, и меня легко прочитать. Это он тяжелый – грузный, тяжелый и невыносимо жесткий.
– Говоришь, тебе не нужны чувства и романтика?
– Именно так, – проговариваю серьезно. – Если бы ты предложил мне любовь на века, я бы тебе тоже отказала, Эльман Шах.
– Думаю, стоило предложить тебе ради интереса.
Я поворачиваюсь, замечая на его губах улыбку. Неприкрытую, насмешливую, но все же улыбку. Злость куда-то моментально испаряется, и на ее место приходит другое. Учащенное сердцебиение, например. Так удивительно, что этот красивый мужчина принадлежит мне. Временно, конечно, но сейчас и на ближайшие минуты – мне и только мне. Я могу его касаться, ласкать, целовать, и никто больше не может кроме меня.
И я целую его и ласкаю в этот же миг. Двигаюсь к нему ближе, забыв о задравшейся юбке и гордости, обхватываю его лицо с небритой щетиной и целую прямо в губы. Эльман отвечает, подтягивая меня ближе, почти что к себе на колени. Он сжимает меня сильно-сильно, до головокружения, и я льну к нему в ответ. Веду ладошкой по груди, облаченной в рубашку, и проскальзываю пальчиком в разрез между пуговицами. Его грудь очень теплая, а губы – безумно настойчивые, они пьют, пьют и не могут мной напиться. Я, честно признаться, им напиться не могу тоже…
Эльман перехватывает инициативу, но уже через несколько минут насильно отстраняет от себя.
Я понимаю, что мы приехали.
Когда автомобиль тормозит, я взволнованно касаюсь пальчиками губ – они опухли от поцелуя и немного покраснели, я чувствую.
– У тебя есть несколько минут, Ясмин. Не задерживайся.
В стальном голосе не осталось и тени на голодный поцелуй, только губы немного жжет – и все. Во взгляде Эльмана поселился холод, когда он бросил взгляд в тонированное окно и увидел Валентино.
Я неохотно киваю и выбираюсь из автомобиля, но по мере приближения к Валентино я понимаю, что в это время мы ни черта не уложимся. Когда Валентино обнимает меня, я отчего-то замираю и больше не могу воспринимать эти объятия как должные, как семейные. Причиной тому был взгляд Шаха, который буквально прожигал во мне дыру.