Тайная связь - стр. 39

– Я не согласна. Вообще не согласна.

– Жаль, что мне все равно, Ясмин. Это было мое условие, и тогда ты была согласна на все. Будь добра делать то, что я тебе говорю.

Я опускаю лицо, разглядывая свою светлую сорочку и его черные брюки с такой же черной бляшкой ремня. И чувствую острую несправедливость. Очень острую. А я ее по жизни на дух не переносила.

– Твои люди не ответили за смерть Кармина, а мои люди должны отступать. Ты считаешь это справедливым, Эльман?

– Справедливости нет, Ясмин.

Я тяжело молчу.

Он – тяжело дышит.

Кажется, мы так и не можем найти точки соприкосновения, зато уже провели ночь вместе, полыхая и сгорая дотла.

– Не сопротивляйся, Ясмин. Будет лучше, если ты станешь послушнее. В ответ я помогу твоему отцу справиться с Андреа. Но сперва ты отправишь Валентино обратно.

Я задыхаюсь, когда Эльман поглаживает меня по лицу, задевая щеки, скулы, спускаясь к губам. На миг мне кажется, что так трогают и оценивают свою собственность сразу после того, как ее приобрели. Сразу после ночи, в которой он стал моим первым мужчиной.

– Валентино может быть полезен, – привожу последний аргумент. – Он заинтересован в моей защите так же сильно, как и ты.

Я умалчиваю о том, что Валентино – не просто мой охранник, а почти член нашей семьи. Эльману этого не понять, мы с ним совершенно разные. Как небо и земля.

Эльман больше мне не отвечает – напротив, он молча протягивает мне мою одежду. Без слов. Давая понять, что у меня есть несколько минут на сборы.

Встретив внизу Айю, Эльман холодно здоровается с ней и просит сменить шторы. Я не реагирую. Никак. Хотя мне очень и очень обидно, а еще я чувствую, что если откажусь ехать к Валентино, то меня просто потащат силком.

Наверное, я преувеличиваю. Да, именно так, этим я себя и утешаю.

– Верни те шторы, что были, – он отдает приказ Айе, а меня хватает за ладонь и ведет за собой.

В машине я почти все время молчу. Эльману это не нравится, кажется, он видит, как потухли мои глаза. Я поворачиваюсь к нему лишь затем, чтобы спросить об обещании, что Эльман дал мне минутами ранее:

– Ты поможешь моему отцу справиться, да? У тебя есть связи на Сицилии?

– Я помогу, Ясмин.

– Ты узнаешь, кто виновен в случившемся с Андреа?

Эльман коротко кивает, и я вновь отворачиваюсь к окну.

– Я очень хочу знать, кто заставил пройти меня через тот ад. Он должен ответить за все, Эльман. За все.

Я смотрю в тонированное окно, взволнованно кусая губы. Сегодня на улице было особенно солнечно, но только не в моих глазах. В моих глазах за одно лишь утро крепко сгустились тучи, а мир посерел сразу на несколько красок.

Эльман присмотрел меня себе давно, и теперь я немного знаю, каково это – быть женщиной Шаха.

Это ревностно.

Это сладко.

Это жадно.

И еще – очень больно.

Мы едем достаточно долго прежде, чем я вижу дом, в котором все эти дни жил Валентино. Я честно рассчитывала, что он останется. Правда.

Хоть Валентино был родом не с самой Сицилии, и отец едва ли прознает, что он вернулся в Италию, я все равно очень хотела, чтобы он остался. Валентино был моим последним островком свободы здесь, в дождливом Петербурге.

– Мне кажется, что для нашей несерьезной связи ты слишком ревностно относишься к Валентино, – привожу самый финальный аргумент.

Я не понимала, в чем была такая срочность отправлять Валентино прочь. Точнее, понимала, но не хотела признавать тот факт, что Эльман был излишне ревнив. Даже к тем женщинам, с которыми он делит лишь постель – а я была одной из них. Тайная несерьезная связь – это наш максимум.