Тайна золотой маски - стр. 5
Дворец возвышался впереди, за стенами из жёлтого песчаника, украшенными барельефами с крылатыми дисками и скарабеями. Его шпили тянулись к небу, а золотые блики на крыше слепили глаза. Лайла ускорила шаг, чувствуя, как амулет отца отбивает ритм у неё на груди. Она не знала, чего ждать: милости или гнева? Говорили, что фараон Амонхотеп молод, но суров, что он правит с благословения Амона, но его двор кишит змеями – вельможами, жаждущими власти. Её отец однажды сказал: «Дворец – это лабиринт, где каждый шаг может стать последним». Теперь эти слова звенели у неё в ушах.
У ворот её встретил стражник – широкоплечий мужчина с кожей цвета обожжённой глины. Его грудь закрывала бронзовая пластина с выгравированным знаком Хора, а в руках он сжимал копьё с острым наконечником. На поясе висел короткий меч, а глаза под густыми бровями смотрели с холодной подозрительностью.
– Назови своё имя, – прогремел он низким голосом, похожим на раскаты грома.
Лайла выпрямилась, стараясь скрыть дрожь в коленях.
– Я Лайла, дочь Хапи, ювелира. Меня вызвали во дворец. Вот эскиз, – она подняла свёрток, словно щит.
Стражник прищурился, оглядывая её с ног до головы. Её простое платье и пыльные сандалии явно не внушали ему доверия.
– Ювелирша, говоришь? А не шпионка ли ты из Нубии? – он усмехнулся, но в его голосе прозвучала угроза.
Лайла сжала губы, чувствуя, как жар поднимается к щекам.
– Если бы я была шпионкой, разве я пришла бы с папирусом в руках? Я здесь по воле фараона, а не по своей. Спроси у вестника, он знает моё имя.
Стражник хмыкнул, но отошёл в сторону, ударив копьём по земле. Ворота скрипнули, открывая проход, и из тени вышел ещё один человек – вестник. Это был худощавый мужчина в длинной тунике цвета охры, с выбритой, как у жрецов, головой и золотым обручем на шее. Его лицо было узким, с острым носом, а глаза блестели, как у ястреба, высматривающего добычу. В руках он держал жезл с навершием в виде лотоса – знак дворцовой службы.
– Лайла, дочь Хапи? – его голос был сухим, но властным, как будто он привык отдавать приказы.
– Да, это я, – ответила она, стараясь держать голову выше.
Вестник кивнул, но его губы искривились в едва заметной улыбке.
– Хорошо. Фараон ждёт. Но знай: он не терпит ошибок. Эскиз должен быть достоин воина, пролившего кровь за Египет, иначе… – он замолчал, но его взгляд закончил фразу: «иначе твоя голова украсит стену».
Лайла сглотнула, но кивнула. Её пальцы крепче сжали свёрток. Вестник повернулся и повёл её через двор, где шелестели пальмы на ветру, а фонтаны из белого камня журчали, словно шептали о тайнах. Стены вокруг были расписаны сценами битв: воины с копьями, колесницы, топчущие врагов, и фараон, возносящий дары богам. Над всем этим парил крылатый диск Ра, охраняя землю от хаоса.
Они вошли в тень колоннады – ряда массивных столбов из песчаника, каждый из которых был вырезан в форме папируса, символа жизни. Тени от величественных столбов падали на голубой фаянс пола, рисуя узоры, похожие на письмена богов. Лайла шла за вестником, чьи сандалии тихо шлёпали по плитке, а жезл с лотосом покачивался в его руке, словно метроном, отмеряющий её судьбу. Воздух здесь был прохладнее, чем на улице, пропитанный ароматом мирры и смолы, что курились где-то в глубине залов. Сквозь высокие проёмы в стенах пробивались лучи солнца, освещая фрески: сцены сотворения мира, где Ра поднимался из первозданного хаоса, и фигуры богов с головами соколов и шакалов, охраняющих порядок Маат.