Тайна за семью печатями - стр. 36
– Как долго ей осталось быть с нами? – спросила Эмма.
– Боюсь, это вопрос скорее нескольких недель, чем месяцев.
– Тогда я должен кое-что ей рассказать, – сказал Джайлз, до этого мгновения не проронивший ни слова.
Инцидент с магазинной кражей, как только о нем прослышали в школе Святого Беды, превратил Себастьяна из «немного нелюдимого» в кого-то вроде народного героя, и те мальчишки, которые прежде даже не замечали его, теперь приглашали в свои компании. Гарри начал верить: вот он, поворотный момент. Однако, когда Себастьяну сообщили, что бабушке осталось жить всего несколько недель, мальчик снова замкнулся в себе.
Джессика пошла в первый класс в «Ред мэйдс». Она занималась намного усердней Себастьяна, но не стала первой ни по одному предмету. Учительница рисования поделилась с Эммой своим сожалением, что ее предмет непрофилирующий, потому что Джессика в восемь лет обладает более ярким талантом, чем она сама в последний год обучения в колледже.
Эмма решила не пересказывать этого разговора Джессике, но позволить девочке самой узнать, насколько она талантлива, – когда пробьет ее час. Себастьян то и дело твердил ей, что она гений, но много ли он понимал? Он и Стэнли Мэтьюза[11] называл гением.
Месяц спустя Себастьян провалил три проверочные работы буквально за несколько недель до вступительных экзаменов в Бристольскую классическую школу. Ни у Гарри, ни у Эммы не хватило духу критиковать сына – настолько он был расстроен и подавлен состоянием бабушки. Всякий раз после школы он сопровождал Эмму в больницу, забирался к бабушке на кровать и читал ей свою любимую книгу, пока она не забывалась сном.
Джессика каждый день рисовала бабуле новую картину и наутро доставляла в больницу, когда Гарри отвозил ее в школу.
Джайлз проигнорировал несколько «уведомлений с тремя подчеркиваниями»[12], Грэйс – несколько семинаров, Гарри сорвал несчетное количество предельных сроков сдачи рукописи, а Эмме несколько раз не удалось ответить на еженедельные письма Сайруса Фельдмана. Но именно Себастьяна Элизабет ждала с нетерпением каждый день. Гарри не знал, кому больше во благо были эти впечатления – его сыну или теще.
В то время, когда угасала жизнь его бабушки, экзамены давались Себастьяну очень тяжело.
Итог, как и предсказывал директор школы Святого Беды, получился неоднозначным. Экзамены по латыни, французскому, английскому и математике сданы на школьном уровне, но по истории он едва получил проходной балл, чуть не провалился по географии и набрал всего лишь девять процентов по естественным наукам.
Доктор Хэдли позвонил Гарри в Баррингтон-Холл почти сразу же после того, как результаты экзаменов вывесили на доске объявлений.
– Я поговорил с глазу на глаз с Джоном Гарретом, моим коллегой, занимающим такую же должность в БКШ, – рассказал директор. – И напомнил ему, что у Себастьяна сто процентов в латыни и математике, и он почти наверняка проявит свои способности к тому времени, когда ему придет пора поступать в университет.
– Вы можете также напомнить ему, – сказал Гарри, – что мы оба, его дядя и я, учились в БКШ, а его дедушка сэр Уолтер Баррингтон был председателем попечительского совета.
– Не думаю, что есть нужда ему напоминать. Но я отмечу, что бабушка Себастьяна во время его экзаменов находилась в больнице. Все, что нам остается, – надеяться, что он подставит мне плечо.