Тайна трех - стр. 40
– Твои глаза, – опустила я лезвие, – что это с ними?
Белки его глаз затянулись выпуклой алой паутиной.
– Что?..
Взяв его за руку, я почувствовала, как похолодела его кожа. Он тут же стряс мое прикосновение, словно я была присосавшейся к его не защищенному комбинезоном телу пиявкой из парника Аллы.
Ринувшись к зеркальной поверхности духовки, Максим принялся оттягивать веки, проверяя свои глаза.
– Твою ж… – резко обернулся он и начал срывать с петель створки кухонных ящиков.
– Максим… что происходит? Лекарства? Что ты потерял? Мне позвать на помощь?
– Кира, – обернулся он, держась руками за столешницу между нами, – уходи…
Максим наконец-то нашел, что искал. Под мойкой стояли плотные ряды одинаковых стеклянных бутылей без подписи. Вырывая из них серые пробки, Максим начал глотать содержимое, проливая на одежду.
– Уходи, Кира! – выкрикнул он, наконец оставив бутылку в покое. – Здесь не на что смотреть…
– Что? Нет! У тебя же приступ!
Максим не отпускал руки от висков. Его лицо перекашивала судорога боли, зубы чуть не прокусывали губы.
– Да что за фигня… – рухнул он на пол, проводя руками по рассыпанным сахару, соли и перцу, – череп… раскалывается.
– Яна, Алла, – закричала я в проем лестницы, – помогите! Алла, где вы?!
– Кирочка, – бежала Алла вниз, сжимая в руках исписанные гусиным пером листы, – что случилось? Что ты кричишь?
– Максим упал! Он покраснел, выпил из какой-то бутылки, схватился за голову и рухнул. «Скорую»! Нужно «Скорую» вызвать!
Алла замерла у основания лестницы. Она крестилась и беспомощно озиралась по сторонам.
– Я вызову, – обогнула ее Яна, опускаясь возле Максима на корточки. – Максим Сергеевич, вы меня слышите? – отодвигала она его зрачки. – Он в сознании. Дышит. Помогите перетащить его на диван.
Хрупкая Алла держала одну только ногу, а мы с Яной тащили Максима, подхватив под руки.
– Что произошло? – спрашивала Яна, набирая номер. – Как он упал?
– Сначала его глаза покраснели, – вспоминала хронологию, – потом он выпил из бутылок под раковиной.
Я сбегала за брошенной на полу тарой, и Яна понюхала горлышко, разгоняя аромат ладошкой.
– Это физраствор. Его будет рвать, – отошла Яна от скрючившегося на диване Максима. – Алла Сергеевна, принесите холодное мокрое полотенце, а ты, Кира, сбегай в ванную за ведром. Я вызову врачей.
Исполняя просьбу, я не сводила взгляда с Максима. Ему было больно. Приступ походил на припадок эпилепсии. И пока Яна, Алла и я разошлись от него в три стороны, смотрел он только на меня. Смотрел и что-то шептал одними губами.
Перемахивая шпагатом из своего гимнастического прошлого через все ступени, я вернулась с ведром, а Алла с мокрой скатертью, которую Максим недавно сорвал с кухонного стола.
– Теперь идите, врачи сейчас будут, – положила Яна мокрую скатерть на лоб Максиму. – Вам, Алла Сергеевна, лучше поехать в квартиру Константина. Евгений отвезет, а тебе, Кира, – подняла она меня обеспокоенный взгляд, – лучше побыть у себя в комнате.
– Я не боюсь какой-то рвоты! Я не уйду!
Но об этом тут же попросил и Максим.
Его голос был слаб, губы посинели, и он еле ворочал языком:
– Уходи… – прошептал он, смыкая ставшие совсем красными глаза.
Отказать ему или спорить… в такой ситуации? Я переглянулась с Аллой, и она молебно сложила ладони:
– Ему помогут… Иди, Кирочка. Все потом.