Тайна трех - стр. 39
– А ты участвуешь? С огромным кактусом в цветочек? – предположила я самое очевидное.
Разве есть еще ученики со стопятидесятилетним вымирающим кактусом в домашнем парнике?
Макс нервно хохотнул в голос, покачиваясь туда-обратно на высоком барном стуле.
– Участвую, – недовольно покосилась на него Алла, – в категории «Наука».
– Сестренка… – повис теперь Максим на плечах Яны и Аллы, вставая между ними, – твой проект, – сомкнул он указательный и большой палец на манер дегустатора, рассказывающего о божественном вкусе блюда, – свернет комиссии остатки мозгов! А заодно и нам всем тоже.
Макс посмотрел на меня, ища поддержки или одобрения, ведь больше никто из присутствующих не велся на его кривляние и актерское мастерство.
– Боже сохрани, господи помилуй раба твоего Максима, – застонала Алла, сбрасывая руку брата. – Прекрати это. Молю, прекрати такое поведение!
– Или что? Подаришь мне ландыши? – подмигнул он мне.
Ландыши? На что это он намекает? Или просто пытается выбесить набожную конгениальную сестру, за счет научных открытий которой он сам имеет все это?
– Идем, Яна, – потянула Алла ассистентку вверх по лестнице в сторону своей комнаты, – я передам отцу новые законченные уравнения.
Как только они удалились, лицо Максима изменилось. Он перестал дурачиться и строго на меня посмотрел:
– Ты хочешь выиграть в конкурсе «Сверх», Кирыч? Скажи, хочешь или нет?
– Ну… да. Конечно. Любой вуз и десять миллионов. Это бы… изменило мою жизнь.
– А куда ты хочешь поступить?
– Туда, где пишут предсказания для китайских печенюшек.
– Шутишь? – улыбнулся он, перестав на мгновение расчесывать руку. – Печенюшки с предсказанием?
– Обожаю их. А еще… Еще я обожаю искать ответы, Макс. На загадки прошлого. В моей семье сотни тайн. Мне бы разгадать хоть парочку, – вздохнула я, – но пока ответы нахожу только в печенюшках.
– Тогда учись на следователя. Будешь как Мод Вест.
– Как кто?
– В тысяча девятьсот пятом она открыла первое детективное агентство и стала его хозяйкой. Ее называли Видоком в юбке. Переодевалась то мужчиной, то бродягой, чтобы дела раскрывать. Влезала в скандалы, шпионила, жила на острие ножа, что в те годы не каждая могла себе позволить.
Я почти рассмеялась, дотягиваясь до кухонных ножей на магнитной полоске. Взяв один, приблизила лезвие прямо к глазам.
– Всегда хотела научиться метать ножики. И стрелять. Но предки не разрешили.
Максим обошел меня со спины и вытянул мою руку, распрямив ее в локте, прицелился и опустил подбородок мне на плечо, чтобы сравняться в росте.
– А куда я должна попасть?
– Не думай, просто чувствуй. И цель притянет оружие сама.
Он дважды приподнял мой локоть, выбирая, в какой стороне искать достойную цель.
– Готова? – навел он кончик ножа на полку, уставленную фотографиями в тяжелом серебре фамильных рамок.
– Не уверена, что смогу. Это же люди.
– Просто фотки.
– И кого ты видишь целью? Не говори, что сестру, – ужаснулась я от мысли, что мы воткнем нож в фотографию Аллы.
– Закрой глаза, – натянул он мой согнутый локоть, шепча прямо в ухо, – выпрямляй и бей!
Все было сделано правильно, и нож угодил бы в самое яблочко, но я не смогла разжать ладонь, не смогла отпустить рукоять, и ножик упал нам с Максимом под ноги, загрохотав по булыжникам.
Я нагнулась за лезвием, рассматривая, не повредилось ли оно. Максим оказался напротив и его глаза блеснули в отражении. Красным, алым, кровавым.