Тайна первой заварки - стр. 23
Пропитанный табачной отравой воздух вокруг для меня – мучение, для полицейского – что-то вроде запаха вкусного утреннего кофе. Мой кашель его забавлял. Вопросы он задавал больше для того, чтобы я еще больше кашлял, пытаясь ответить – носоглотку и так уже словно натерли наждачкой, но ему было мало.
Мы в маленькой комнате три на три метра со столом по центру и стульями по обе стороны. Над потолком камеры, одна стена – сплошь зеркало, как в фильме про полицейские допросы.
– Зачем приехал в Самару? – бросил опер.
– Когда я смогу поехать домой? – спросил я сиплым голосом, прокашлявшись.
Опер посмотрел на меня, как на инопланетянина, пустил струю дыма, ухмыльнулся, когда я опять закашлял и ответил:
– Будешь кобениться – лет через пятнадцать. Расскажешь, как все было и подпишешь признание – можешь обойтись шестью. Подпишешь?
– Адвоката… – просипел я.
– Адвоката? – переспросил мент и пустил дым прямо мне в лицо – я опять зашелся в кашле. Горло драло так, словно я болел ангиной. – Ты что, в Америке? Может, тебе еще и права твои зачитать?
– Дайте позвонить…
В коротких и едких выражениях опер описал, что он мне сейчас даст вместо телефона.
– Спрашиваю еще раз – зачем приехал из Казани?
– Послушайте… – мой голос дрогнул. Я чувствовал, что еще немного, и я сделаю все, что угодно, лишь бы меня отсюда увели. Подпишу любую бумагу, да хоть на колени встану, лишь бы этот тип перестал курить, давить на меня, дал просто подышать чистым воздухом. – Меня позвали – я приехал. Я ни в чем не виноват и ничего не понимаю. Мальчик сам позвал меня – спросите эту организацию… которая желания больных детей исполняет… Парня зовут Роман – это он меня привез и пустил в ресторан. Мальчик был болен раком и захотел увидеть меня – я приехал.
– У мальчика не было опухоли. – оборвал меня оперативник.
– Как так?
– Вот так. Вскрытие показало. Диагноз был, а опухоли нет. Его задушили. В остальном, он был абсолютно здоров, даже непонятно, почему сидел в коляске. Факты, Николай, вещь упрямая. Мальчик попал в самарский ресторан живым и здоровым, пусть все и считали его умирающим. Потом в ресторан вошел ты, и мальчика нашли задушенным. Вывод? Его задушил ты, больше некому. Есть что возразить?
Тупик. Ноги словно облили цементом, а тот твердеет, сжимается, не дает двигаться.
– Вы всерьез верите, что так бывает?
– Я седьмой год опер. В Самаре миллион с гаком жителей. Весь этот миллион утром встает и начинает суетиться. Бежит друг другу навстречу с ножами в карманах. Едет со скоростью звука по встречке. Стреляет наудачу из арбалета в небо. Закинувшись «кислым», гонится за демонами по деревьям. Миллион с гаком шансов в квадрате на любую хероту каждый день. Наш мир – непредсказуемый хаос, в нем всё бывает.
Значит, всё бывает? И потусторонний свет из глаз мальчиков? И раковые опухоли, которые исчезают за день? Я заколебался – вдруг поверит?
– Облегчи душу. Врать не буду, чистым ты отсюда уже не выйдешь. Сам понимать должен. Но выйдешь под подписку о невыезде и уже сегодня поедешь домой. – он снова затянулся и опять пустил дым мне в лицо. – Мы соберем доказательства, проведем расследование, через неделю-две назначим суд.
Хорошо говорит… Я готов уже и на то, чтобы просто отсюда уйти. Но можно ли ему верить, или он просто разводит меня?