Тайна леди Одли - стр. 5

Они сидели в комнате для школьных занятий. У супруги врача было в руках вышивание, а Люси подправляла кисточкой акварельные наброски своих учениц.

– Знаете, дорогая мисс Грэхем, – промолвила миссис Доусон, – по-моему, вы просто обязаны считать себя редкой счастливицей.

Гувернантка, оторвавшись от работы, взглянула на хозяйку с явным удивлением.

– Что вы имеете в виду? – спросила она, погружая кисточку в аквамарин[16], выдавленный на палитру.

– Я имею в виду, дорогая, что вам ничего не стоит стать леди Одли и хозяйкой Одли-Корт.

Люси Грэхем взмахнула кисточкой и, сделав легкий мазок, побледнела, что не ускользнуло от внимания миссис Доусон.

– Да не волнуйтесь вы, милочка, – промолвила она, – никто не заставит вас выйти замуж за сэра Майкла, если вы сами того не захотите. Однако, скажу я вам, это был бы замечательный союз. У сэра Майкла солидные доходы, и он самый щедрый мужчина из всех, кого я знаю. Он возвысит вас до себя, и вы сможете сделать для ближних много добра. Но руководствоваться при этом, подчеркиваю, вы должны только собственным чувством. И еще: если внимание сэра Майкла вам неприятно, лучше объясниться с ним сразу и не поощрять его дальнейшие ухаживания.

– Его внимание… Поощрять дальнейшие ухаживания… – пробормотала Люси. – О чем вы говорите, миссис Доусон? Да у меня и в мыслях подобного не было! Конечно, в последнее время до меня кое-что начало доходить…

Здесь она умолкла. Облокотившись о стол, она охватила голову руками и глубоко задумалась. На шее у нее всегда была узкая черная ленточка то ли с медальоном, то ли с крестиком, а может быть, то была миниатюра; во всяком случае, эту безделушку она постоянно носила под платьем, и сейчас, нервно коснувшись пальчиками того, что было спрятано у нее на груди, она сказала:

– Думаю, некоторые люди просто рождены, чтобы быть несчастными, миссис Доусон. Стать леди Одли – для такой, как я, это было бы чересчур большой удачей.

– Это вы-то – несчастная? – изумилась миссис Доусон. – Вы первая, от кого я слышу подобное. Вы, такая яркая, такая… Честное слово, не знаю, что мы станем делать, когда сэр Майкл похитит вас.

После этого разговора они не однажды возвращались к этой теме, и Люси не выказывала никаких эмоций, когда речь заходила о восхищении баронета, и в семействе врача молчаливо решили, что, когда бы сэр Майкл ни сделал свое предложение, гувернантка, само собой разумеется, примет его: для девушки без состояния упустить такой шанс было бы чистым безумием.

Однажды туманным июньским вечером сэр Майкл, сидя напротив Люси Грэхем у окна в маленькой гостиной врача, воспользовавшись тем, что хозяева, сославшись на какую-то случайную причину, разом поднялись и тактично оставили их одних, заговорил о том, что давно лежало на его сердце. Он промолвил несколько торжественных слов и попросил у гувернантки ее руки.

– Но если вы не любите меня, – добавил он, – лучше разбейте мне сердце, но откажите. Нет большего греха, чем идти замуж без любви. И если путь к моему счастью лежит через такой грех – ваш грех, Люси, – то… Не нужно мне такого счастья.

Люси Грэхем сидела, не глядя на сэра Майкла. Лицо ее было обращено вдаль, к туманному закату, и сэр Майкл, видя только ее профиль, не мог уловить выражения ее глаз. Если бы это ему удалось, он увидел бы тоскливый взгляд, устремленный не к горизонту, а гораздо дальше, в бесконечную неизвестность – совсем в иной мир.