Тайна леди Одли - стр. 2

; что вот здесь разрушало стену, помнившую еще времена саксонского владычества[5], но вот там щадило арку, возведенную во времена норманнов[6]; что оставляло пустые провалы от узких высоких окон времен королевы Анны[7] и к трапезной, возведенной во времена Вильгельма Завоевателя[8], пристраивало столовую в стиле ганноверца Георга I[9]; что за одиннадцать столетий соорудило такое жилище, с которым – обыщи хоть весь Эссекс[10] – невозможно было сравнить ни одно здание графства.

Конечно же, в этом доме были и потайные помещения, и дочь нынешнего его владельца, сэра Майкла Одли, как-то в детстве случайно обнаружила секретную комнату. Она играла в детской, и в углу комнаты половицы вдруг подозрительно затрещали у нее под ногами, и она, выяснив, что несколько досок тут не закреплено, отодвинула их и увидела лестницу, ведущую в крохотную каморку между полом детской и потолком комнаты, что находилась прямо под ней. Пиратских сокровищ девочка не нашла. В каморке стоял дубовый сундук, а в нем лежало полное облачение католического священника, припрятанное здесь в те ужасные времена, когда принадлежность к этой профессии каралась смертной казнью[11].

За широким внешним рвом, заросшим травой, – о нем я уже упоминала – на всю длину сада раскинулся пруд для выращивания рыбы. Липовая аллея, примыкавшая к пруду, была так плотно прикрыта со всех сторон кронами деревьев, что казалось, будто сама природа устроила здесь место для тайных свиданий. И хотя отсюда до дома было всего каких-нибудь два десятка шагов, здесь с равным успехом и равной безопасностью можно было составить государственный заговор и сплести любовную интригу.

Старый колодец – о нем я тоже упоминала – стоял как раз в конце аллеи. В свое время, надо полагать, он хорошо потрудился, и не раз хлопотливые монашки извлекали из его недр студеную воду, чтобы омыть в ней свои прекрасные руки. Но сейчас он был заброшен, и едва ли кто в Одли-Корт помнил, жив ли ручей, питавший его, или давно высох.

Нынешние хозяева не усматривали в колодце ничего романтического. Часто по вечерам сэр Майкл Одли, дымя сигарой, выходил в аллею, и собака вертелась у него под ногами, и прелестная молодая жена плыла рядом с ним, держа его под руку, но проходило каких-нибудь десять минут, и окружающая обстановка – старый сломанный колодец в том числе – начинала утомлять супругов, и они возвращались домой, в гостиную с белыми стенами, где миледи начинала играть мечтательные мелодии Бетховена и Мендельсона[12], и играла она до тех пор, пока супруг ее не засыпал в своем кресле.

Когда три месяца назад сэр Майкл Одли женился вторым браком, ему было пятьдесят шесть лет. Он был высоким, крупным и крепким мужчиной, с глубоким звучным голосом, выразительными черными глазами и седой бородой – бородой, выдававшей возраст своего владельца. Последнее чрезвычайно огорчало сэра Майкла, потому что он все еще был непоседлив, как мальчишка, и по-прежнему считался лучшим наездником графства.

Он вдовел целых семнадцать лет, и все эти годы его единственное дитя, его дочь Алисия Одли, безраздельно царила в доме. Она хранила у себя все ключи, держа их в карманах своих шелковых передников, она теряла их в кустах, она роняла их в пруд, и, причинив немало хлопот домочадцам, она свято уверовала в то, что именно на ней и держится дом.