Тайна Кира Великого - стр. 3
– Кратон! – с волнением обратился он ко мне. – У меня первый раз такой богач! Он за жареное седло заплатил целый дарик!
Силк раскрыл кулак, и у него на ладони засветилась золотая лужица. Это была монета, недавно введенная царем персов Дарием Первым. Одной такой монеты хватило бы на месячный наем гоплита[5] с полным вооружением.
– Я не верю своим глазам! – воскликнул Силк и, спрятав монету, сказал: – Он ищет Кратона Милетянина! Я спросил, кто отец этого Кратона, ведь у нас в городе не один Кратон. А он сказал, что не знает, кто твой отец, но ищет того из них, который был слугой Пастыря.
И тогда я понял, что мои стариковские глаза все же не обманули меня и орел – орел великих Ахеменидов – появился у меня над правым плечом неспроста.
Чужеземец сидел за отдельным столом, у самого очага. Его богатое персидское одеяние темно-синего цвета с золотым шитьем отбрасывало блики, словно спокойное море в ясный полдень.
Силк сам вызвался быть моей опорой, довел меня до стола и, подходя к гостю, все кланялся, так что меня качало из стороны в сторону, как в лодке.
Когда я сел за стол, мы посмотрели друг другу в глаза. Несомненно, передо мной был перс: прямое лицо, светло-серые глаза и золотистые волосы. Однако не черты его, а скорее движения рук, плеч и торса (а затем, как я приметил, и манера есть) выдавали в нем примесь скифских кровей. На вид можно было дать ему немногим больше тридцати лет. Он обратился ко мне на арамейском:
– Итак, ты – Кратон. Здравствуй!
– И я желаю чужестранцу здоровья и спокойных дорог, – с осторожностью ответил я. – Но имени его не знаю.
– Мое имя ничего не скажет Кратону, слуге самого Пастыря, – с улыбкой сказал незнакомец.
– Значит, мне должен быть известен тот, кто тебя послал, – заметил я.
Перс отвел взгляд к огню и некоторое время задумчиво смотрел на пламя.
– Да, – тихо сказал он по-персидски. – Азелек.
Сердце чуть не выскочило у меня из груди прямо на стол, прямо на блюдо, поднесенное персу. Я с трудом перевел дыхание и раз уж поверил своим глазам, ничего не оставалось, как только поверить теперь и ушам.
– Она жива?! – Я невольно заговорил на персидском наречии, и мое волнение чудесным образом улеглось.
Перс оторвал взгляд от огня.
– Нет, – по-скифски резко качнул он головой. – Ее давно нет в Царстве живых. Но я послан ею.
Он надолго замолк, и я тоже хранил молчание.
– Значит, ты готов, Кратон из Милета? – спросил перс, когда молчание переполнилось тревогой.
– Если боги желают вернуть мне молодость… и ногу, то готов, – был мой ответ.
Взглянув на мою «колонну», перс широко улыбнулся:
– То-то я заметил, что в Эктабанах не хватает одной такой.
– То, чего там не хватает, подарено мне Камбисом, сыном Пастыря, – не желая шутить на эту тему, сказал я.
Действительно, царь персов Камбис лично распорядился выделить для меня, калеки, молодой кипарис из дворцового сада.
– Значит, ты, Кратон из Милета, готов исполнить последнюю волю Азелек? – сказал перс, перестав улыбаться.
– Последнюю волю? – изумился я, но размышлять над ответом мне вовсе не требовалось. – Если боги дадут мне силы…
– Ахурамазда даст тебе силы, Кратон! – вздохнув с облегчением, проговорил перс. – Азелек хотела, чтобы ты, Кратон, написал о том, как умер Пастырь.
– Как умер Пастырь?! – несказанно удивился я. – Но ведь об этом знают все.