Тайна гримуара Золотых Драконов, или Демон в старой кладовке - стр. 6
Намного лучше не стало. Съемные мансарды и чердаки со сквозняками, каморки и полуподвальчики с запахом плесени. Холод, вечные неудобства, полуголодное существование, – все это измучило меня не меньше, чем вечная нервотрепка в родительском доме. Но хоть было тихо…
Хотя, что мне до этой тишины! Просыпаешься ночью от того, что тянет голодный желудок, и смотришь в облупленную стену. И понимаешь, что ты не дома, и нет вообще у тебя дома, а есть какая-то вечная сиротская бесприютность…
С последней квартирки меня уж и вовсе приготовились выгнать. Из-за вечного холода и сквозняков я жутко простыла; простуженная, я не смогла выйти на работу; с работы меня выгнали, как слишком часто болеющую, и вот он, грустный финал: я сидела на кровати, подсчитывала свои жалкие сбережения, и понимала, что либо я уплачу за квартиру, но не останется на еду – либо питаться смогу, но ночевать придется в парке на скамейке.
И тут в дверь постучали.
– Письмо тебе, – неласково молвила хозяйка, протягивая конверт, – какое-то с печатью. Уж не из полиции ли? Чего набедокурила?
Я осмотрела конверт, который был явно не из полиции, но открыла его с опаской, ибо ждала, конечно же, какого-то подвоха.
И поняла, что случилось чудо! Вместо подвоха я обнаружила письмо, в котором извещалось, что моя троюродная бабушка, госпожа Эвелетта Бёрдвистл, скончалась и оставила мне наследство…
Стоп, этого не может быть.
Какая троюродная бабушка?! Да у меня отродясь не было никаких троюродных бабушек. А если она была – почему ни разу не пригласила в гости, хотя бы на праздник или каникулы? Почему я жила как заброшенная собака…
Однако письмо было реальным, и – ура! – дом тоже оказался реальностью. И это не была, вопреки моим ожиданиям – какая-то сырая или зловещая развалюха, о нет! – сухой, чистенький, мило-старомодно меблированный, респектабельный кирпичный домик, в котором все было на своем месте. Стены, оклеенные обоями в цветочек. Очаровательные пузатые шкафчики. Милые комодики. Круглые ковры и целые оранжереи домашних цветов в эркерах. И в каждой комнатке – камин или печка! Идиллия. Ну, не считая нетопыря. Но это же сущие мелочи?
– Полагаю, я могу откланяться, – с улыбкой произнес Лидс, – тут в папке все бумаги, извольте убедиться….
– А это что такое? – я повертела в руках запечатанный конверт.
– Ах да, чуть не забыл. Это письмо, которая ваша бабушка написала вам незадолго до смерти. Ну, я полагаю, что вы можете, после моего ухода, заварить себе чаю и не торопясь прочитать это письмо…
И быстро удалился, мило улыбаясь.
А я отправилась заваривать себе чай.
Глава 4
Я долго искала на огромной кухне, среди бесконечного числа шкафчиков и полочек, где тут вообще нормальный черный чай, ибо количество разнообразных кухонных баночек (фарфоровых с картинками и без картинок, металлических и стеклянных) превышало все мыслимые нормы; тут был чай липовый, земляничный, малиновый и вишневый, с лепестками роз и османтусом (что это такое?!), с васильком и мандариновыми корочками, молочный улун и ройбуш, имбирный и каркаде, и еще какие-то немыслимые названия, вроде «Совиного молока», и в конце концов я отчаялась, кинула в чайник всего по щепотке, и залила кипятком. А налив себе полную чашку чего-то непонятного, но довольно приятного на вкус и запах, я принялась читать письмо: