Тайна двух океанов - стр. 54
Двадцать шестое мая… Мысль об отце, раненном, одиноком, принесла с собой грусть. Но внезапно всплыла новая мысль. Двадцать шестое мая… Где-то недавно Павлик еще по какому-то другому поводу встретился с этим числом… Где? Когда? Двадцать шестое мая… Двадцать шестое мая…
Вдруг рядом с собой Павлик увидел, как на плоском листе водоросли зашевелилось какое-то серовато-белое пятно, выпустило лапки и усики, подняло клешни. Еще миг – и крохотный, но самый настоящий краб оливкового цвета, с белым пятнышком на спине, быстро побежал по листу, лавируя между стебельками изящных, но совсем крохотных гидроидных полипов – кладокорин, – разросшихся рощицей на этом листе. Маленький червяк наполовину высунулся в это время из закрученной раковины как раз на пути краба. Прежде чем он успел юркнуть обратно в свою норку, краб схватил его клешней, вырвал целиком из раковинки и отправил в рот.
Нарушенное Павликом и черепахой спокойствие восстановилось, и замершая было жизнь опять вступила в свои права.
Павлик забыл обо всем, захваченный необыкновенным зрелищем. Белые пятна то здесь, то там начинали вдруг двигаться и оказывались то на спине темно-зеленой креветки или оливкового краба, то венчиком серых щупальцев на маленькой золотисто-оранжевой красавице-актинии.
– Вот хитрые! – сказал вслух изумленный Павлик. – Как притворяются!
– Кто хитрый? – неожиданно раздался голос зоолога. – Кто притворяется?
Павлик так увлекся своими наблюдениями, что забыл, где он и что вокруг него. Впрочем, он сейчас же пришел в себя и ответил:
– Тут такая масса животных живет на водорослях, и все страшно похожи на мшанок. Я их даже сразу не различил…
– А-а-а… Это называется мимикрия, бичо. Животные принимают окраску или внешний вид окружающих предметов и благодаря этому спасаются от врага или делаются незаметными для добычи, за которой они охотятся.
Всюду между стеблями и листьями водорослей начали показываться странные существа, которых Павлик не заметил в первые моменты своего появления в этой чаще. Все они были невелики – пятнадцати-двадцати сантиметров в длину – и держались в воде вертикально, как-будто стоя. Их головы и шеи были совершенно похожи на лошадиные, при этом морды были вытянуты в трубку, и посредине трубки на бугорке вроде бородавки торчали кверху два длинных луча, загнутых, как клыки. На гордо изогнутой шее стояла дыбом растрепанная реденькая грива. Шея пониже переходила в кругленькое брюшко. На спине у конца шеи стоял похожий на раскрытый полукруглый веер без ручки плавник. Сейчас же за коротеньким брюшком начинался длинный гибкий хвост, скрученный вперед спиралью. Бледная пепельно-бурая окраска этих странных существ отливала порой то тускло-синим, то зеленоватым цветом.
«Ну, точь-в-точь шахматный конь с хвостом», подумал Павлик.
Это были действительно морские коньки, смешные и в то же время грациозные создания. Они во множестве проносились в светло-зеленых щелях между водорослями, то медленно, с важным видом выпятив брюшко, гордо задрав свои лошадиные головы и выпучив удивленные глаза, то лежа быстро разрезали воду, работая хвостом, словно винтом. Некоторые, обвив концом хвоста стебли водорослей, покачивались на них, по-видимому отдыхая и высматривая добычу. При этом оба глаза их вертелись в разные стороны, независимо друг от друга, как у хамелеона. Два морских конька, быстро проплывая навстречу друг другу, неожиданно сцепились хвостами, переплелись ими. Они делали отчаянные усилия, чтобы расцепиться, тянули, дергались в разные стороны, отчаянно вертя глазами и зацепившись подбородками за ближайшие стебли.