Тайна двух лагерей - стр. 12

– Здравствуй, Мила, – негромко сказал Гуров, подошел и сел рядом с девушкой на лавку. – Это я хотел с тобой поговорить. Полковник Гуров. Можешь звать меня Лев Иванович.

– Понятно, – бесцветным голосом произнесла девушка, мельком глянув на сыщика. – Опять допрашивать будете?

– Ты знаешь, нет, не допрашивать, – пожал Гуров плечами. – Допрос – это когда под запись, с заполнением протокола или бланка объяснений. Но это все есть, а мне хотелось бы поговорить с тобой, понять, что же произошло на самом деле.

– На самом деле? – вспыхнула Мила и обожгла мужчину негодующим карим взглядом. – На самом деле убили человека. Вот прямо в лагере и убили. И меня запугивают так, что я спать боюсь, даже когда девчонки в комнате рядом спят.

– Они думают, что вы что-то знаете, что у вас были доверительные отношения с Вячеславом, – попытался догадаться Гуров.

– Доверительные? – Девушка посмотрела на Гурова странным взглядом. То ли с интересом, то ли с недоумением. – Как вы завуалировали вопрос. А хотели же узнать, спала я с ним или нет?

– Смелая девочка, – с иронией заметил Гуров. – Вот так запросто бросаться такими понятиями в разговоре с незнакомым мужчиной. Хочешь показаться взрослой? Это неплохо, только старайся казаться взрослой, используя взрослые суждения, а не цинизм. Между прочим, доверительные отношения, дружба, любовь – это всё чувства, это картина внутреннего мира человека. А секс – это всего лишь поступок. Чувствуешь разницу масштабов того и этого? Скажу тебе по секрету, как человек взрослый и проживший долгую жизнь, секс бывает и без любви, интимные отношения, как это ни печально, часто основываются не на глубоких чувствах. Так что меня интересовали ваши отношения, а не поступки, которые вы могли совершать.

– Странный вы человек, Лев Иванович, – девушка с интересом посмотрела на собеседника. – Вы вроде бы и воспитываете, поучаете, но почему-то это не бесит.

– Нет, ну бесить я тоже умею, и еще как! – доверительно заявил Гуров.

– Ну ладно, я поняла вас, – вздохнула Мила. – Ничего у нас такого не было со Славкой. Даже не целовались. Интересно с ним было, лестно, что взрослый такой парень внимание мне уделяет, но… у меня тоже есть свои принципы. А записка была не по адресу, потому что я ничего такого о нем и не знала. Даже не понимаю, за что его можно было убить. Даже намека никакого не было, что он занимался чем-то таким… криминальным.

– Получается, ты согласишься, что, глядя на ваши отношения со Славой со стороны, можно было поверить в их серьезность? И кто-то, кто написал и подбросил тебе эту записку, в это поверил?

– Наверное, – пожала девушка плечами и, повернувшись к сыщику, заверила: – Ну правда, я представления не имею, о чем там речь, по какому поводу мне нельзя рот раскрывать. Можно я уеду домой?

– Мила, поверь, что здесь ты в большей безопасности, – улыбнулся Гуров. – Ты на виду, вокруг люди, и преступники теперь очень рискуют, проявляя себя любым способом. А в городе у них руки развязаны. Это первый фактор. А второй заключается в том, что они тебя предупредили и успокоились на этом. И еще. Ты же понимаешь, что родителей до инфаркта доведешь, если расскажешь, что здесь произошло. А рассказать придется, иначе как ты объяснишь, что уехала из лагеря. Представь свой рассказ! У тебя, восемнадцатилетней девчонки, отношения с мужчиной, которому за тридцать. Его убили, а тебя предупредили, чтобы не болтала. А почему? Потому что они тебя посчитали любовницей этого мужчины, который, кстати, еще и в криминале может быть замешан. Так подумают твои родители. Хороший букет ты им преподнесешь, правда?