Таверна "Зелёный попугай" - стр. 41
— Это не сон, — задыхаясь от страсти, сообщил мне Пашка. Странно, он выглядит совсем как человек! И говорит, как человек! Говорит именно то, что сказал бы Пашка, и именно таким тоном… Да ещё и уверяет, что не сон, а явь!
— Это сон, — уверила она попугая, обнимая ногами его спину, вжимаясь животом в его живот при каждом движении вперёд. — Но какой прекрасный и реалистичный!
— Я счастлив, Лекси-Лекси, что ты находишь меня прекрасным в постели, — прерывисто сказал он, убыстряясь. — Я знал, что понравлюсь тебе больше, чем этот варвар немытый!
— Он мытый, — возразила Лекса, комкая простыни судорожными пальцами, ощущая седьмое небо прямо над собой, ещё чуть-чуть и…
Бабочки осветили тёмную до этого комнату яркими голубыми всполохами.
Лекса парила вместе с ними, между них, она была одной из бабочек, как будто вся состояла теперь из наслаждения, как будто в один момент лишилась плоти и поднялась высоко-высоко на небеса.
Пашка гладил её бедро, лёжа рядом и согревая дыханием плечо, а она спросила почти неслышно:
— Разве сон на этом не заканчивается?
— Это же не сон, — напомнил он, скользя рукой по ноге, животу, по груди. — Останься со мной, Лекса, не уходи к этому…
— Как не сон? — она резко села на постели, дико глянула на светловолосого худощавого парня со смешливыми глазами и ущипнула себя за мякоть руки. — Ай!
— Ты чего щипаешься, Лекси-Лекси?! — фыркнул Пашка-человек.
— Виуз… Так ты настоящий?
— Я настоящий.
— Почему ты в таком виде?
— Неплохо, да? Я сам сперва удивился, а теперь привык, — Пашка звонко похлопал себя по ляжкам и рассмеялся: — Мне нравится это тело! Хотя я не могу в нём летать, зато могу много других вещей!
Он подмигнул Лексе и подался к ней за поцелуем, но она оттолкнула его:
— Ты с ума сошёл! А если Вик… узнает? Он всё равно узнает и убьёт тебя! И меня… Нас обоих!
Она вскочила, шаря по кровати в поисках ночной сорочки. Пашка тоже вскочил, удерживая её, зашептал на ухо горячо:
— Никто не узнает и не убьёт! Ты Лекса, принцесса Эридана, ты имеешь право делать всё, что захочешь!
— А он принц варваров! И тоже имеет какие-то права.
Лекса напялила наконец свою сорочку и оттолкнула Пашку:
— И вообще! Ты попугай! Ты животное, птица! Разве допускает Виуз такие союзы? Сам подумай!
— Я не животное, — обиделся Пашка, нахохлившись, и стал похож на самого себя в птичьем облике. — Я попугай, наделённый интеллектом в вашем мире, а этот мир, Танкем, наделил меня ещё и человеческим телом! Теперь ты не можешь говорить, что я животное.
Она задумалась на миг. А ведь он прав! Прав… Но всё равно! Он был матушкиным советником задолго до рождения Лексы, как теперь считать Пашку кем-то большим, чем просто говорящим попугаем?
— Я должна обо всём этом подумать, — пробормотала она, шаря рукой по стене в поисках двери. — А ты… Если ты расскажешь кому-либо о том, что случилось между нами… Я сверну тебе шею, когда ты будешь в попугаичьем виде!
Дверь наконец нашлась, и Лекса выскочила в коридор. Прислонилась к стене, чтобы отдышаться. В животе ещё томило и приятно ныло, а тело было лёгким, как у бабочки… Не может быть, чтобы Пашка… Пашка заставил её испытать с ним те же самые чувства, что и Вик. Разве может такое быть? Она совершила ошибку, но ошибка оказалась сладкой, как патока, и волнующей, как грозовая туча.