Татуировщик из Освенцима - стр. 13
– И ты вернешься к той жизни после освобождения?
– Оптимист! Я не знаю, что ждет меня в будущем, и ты тоже не знаешь.
– Значит, никакого магического кристалла?
– Нет, конечно.
Не обращая внимания на шум строительства, лай собак и крики конвойных, Пепан наклоняется вперед и спрашивает:
– У тебя и характер такой же сильный, как организм?
Лале встречается взглядом с Пепаном:
– Я должен выстоять.
– Твоя сила может обернуться слабостью, если учесть обстоятельства, в которых мы оказались. Обаяние и приветливая улыбка могут навлечь на тебя беду.
– Я справлюсь.
– Что ж, тогда, быть может, я смогу помочь тебе выжить здесь.
– У тебя есть друзья наверху?
Пепан смеется и хлопает Лале по спине:
– Нет. Никаких друзей наверху. Я ведь говорил тебе, что я татуировщик. И мне сказали, что очень скоро сюда будут привозить куда больше людей.
Некоторое время Лале обдумывает эту мысль. Где-то там какой-то человек принимает решения, выдергивая людей – откуда? Как они решают, кого сюда везти? На каких сведениях основываются эти решения? Раса, религия или политика?
– Ты заинтриговал меня, Лале. Меня к тебе тянуло. У тебя была сила, заметная даже в больном теле. Она привела тебя сюда, и вот ты сидишь передо мной.
Лале слышит слова, но в душе противится им. Они сейчас находятся в таком месте, где люди умирают каждый день, каждый час, каждую минуту.
– Хочешь поработать со мной? – Голос Пепана выводит Лале из задумчивости. – Или ты доволен той работой, которую тебя заставляют делать?
– Я изо всех сил стараюсь выжить.
– Тогда прими мое предложение.
– Хочешь, чтобы я татуировал людей?
– Кто-то должен этим заниматься.
– Боюсь, не смогу. Оставлять на теле шрамы, причинять кому-то боль… Знаешь, это трудно.
Пепан закатывает рукав, показывая собственный номер:
– Чертовски трудно. Если не возьмешься за эту работу, возьмется кто-нибудь менее добрый и станет причинять людям больше боли.
– Работать на капо – не то же самое, что колоть иглой сотни невинных людей.
Наступает долгая пауза. Лале вновь погружается в мрачное раздумье. Неужели у тех, кто принимает решения, есть жены, дети, родители? Вряд ли.
– Можешь говорить себе что угодно, но ты все же кукла в руках нацистов. Работаешь со мной, или на капо, или строишь бараки – все равно делаешь их грязную работу.
– А ты умеешь расставлять все по местам.
– Ну так как?
– Тогда да. Если сможешь это устроить, я буду на тебя работать.
– Не на меня. Со мной. Но ты должен работать быстро и эффективно, не конфликтуя с эсэсовцами.
– Хорошо.
Пепан встает, собираясь уйти. Лале хватает его за рукав:
– Пепан, почему ты выбрал меня?
– Я видел, как голодающий парень рисковал жизнью, чтобы спасти тебя. Полагаю, ты стоишь того, чтобы быть спасенным. Зайду за тобой завтра утром. А пока отдохни.
В тот вечер, когда возвращаются его товарищи, Лале замечает, что Арона нет. Он спрашивает двоих, спавших на одной койке с Ароном, что с ним случилось и давно ли его нет.
– Около недели, – следует ответ.
У Лале внутри все холодеет.
– Капо не мог тебя найти. Арон мог бы сказать, что ты заболел, но побоялся, что тебя опять отправят на тележку с мертвецами, поэтому сказал, что ты уже умер.
– И капо обнаружил правду?
– Нет. – Измученный работой мужчина зевает. – Но капо так взбесился, что забрал Арона.
Лале пытается сдержать слезы.