Танец феникса - стр. 18
Надо бы у Соболя поинтересоваться – легко ли ему дышится на свободе. Но вчера я не смог ему дозвониться – оно и к лучшему. Не скажу, что я успокоился сейчас, но вчера даже Геныч не смог со мной общаться. Пальцы набирают вызов даже раньше, чем в голове формируется мысль, что я должен поговорить с другом. Но телефон Геныча отключен, что случается нечасто. Видимо, его ночь удалась, а зарядки под рукой не оказалось.
К жилому комплексу «Седьмое небо» я подъехал раньше оговорённого времени, и теперь снизу разглядывал Дианину «Крепость». И почему я раньше здесь не был? Широко девчонка развернулась – молодец! Я вдруг вспомнил, как наехал на неё при нашей первой встрече. Идиот! И самое стрёмное, что Диана тоже это помнит. Остаётся надеяться, что вторая встреча с лихвой компенсировала недостаток моей теплоты.
Вспомнил, сука Я поправил выросший в штанах бугор и тут же наткнулся на заинтересованный взгляд охранника. И что ему, пеньку, в своей конуре не сидится? Махнув мужику рукой, я отправился штурмовать «Крепость».
Виталий Асташов, здоровый плечистый мужик лет сорока, прожигал меня недобрым взглядом. Но мне на его недовольство было положить. Сверившись с планом работ, я охренел от такой наглости – трудяги не выполнили и третьей части. Думаю, с такими работничками Диана и через год не въедет в свои хоромы. Уверен, что пока парней никто не контролировал, они таскались на объект по одному и то не каждый день. Теперь до визита основного ревизора нам точно не нагнать план. Диана будет в ярости.
Разговор с Асташовым не заладился сразу. Все мои претензии он внимательно выслушал и посоветовал озвучить их завтра при всей бригаде, а уж он постарается обеспечить явку. А сказать вот это всё по телефону никак нельзя было? Я за херами сюда притащился в собственный выходной день? Всё своё накопившееся за два дня раздражение я и опрокинул на бригадира, не особо стесняясь в выражениях. Откровенно говоря, ждал подачи в челюсть и предвкушал короткую разминку. Но то ли Асташов зассал, то ли счёл меня недостойным противником, но он только усмехнулся и напомнил, что ждёт меня завтра.
Ещё один херовый день не задался с самого утра. Погода тоже не радует – пока прошёл по территории, успел промокнуть под мелким дождём и изгваздать в грязище ботинки. Окончательно добила настроение худая собака, волочившая задние лапы. Перебирая одними передними лапами, она целенаправленно двигалась к будке охранника, оставляя за собой в грязной жиже борозды от парализованных задних конечностей.
– Что с ней? – поинтересовался я у мужика, которому никак не сиделось в своей конуре.
– Дык кто ж её знает? – отозвался он. – Раньше бегала, а теперь вона что. Её б прибить по-хорошему надо, но у неё ж щенки…
– Тебя б самого прибить, – рявкнул я, проследив взглядом, как несчастная псина заползла в щель под бетонные плиты.
Отметив про себя, что надо не забыть завтра привезти собаке пожрать, я быстро зашагал к машине. Очень хотелось позвонить отцу и сказать, чтобы разбирался сам с асташовскими жлобами, но позволить ему усомниться в моих способностях руководителя я не мог. Да и бате реально требовалась помощь.
Но отец позвонил сам. Выслушав, что сбор бригады переносится на завтра, сначала орал, что мне нельзя доверить даже решение элементарных вопросов, но, не уловив во мне должного раскаяния, быстро сдулся и устало произнёс: