Танцуй для меня - стр. 20

Несколько раз стучу в дверь из темного дерева, и только через несколько секунд раздается грубое «Входи». Его кабинет очень просторный: справа от меня черное кожаное кресло и несколько стульев, темный стеллаж с кучей папок и документов, чуть дальше письменный стол, на котором стоит включенный ноутбук фирмы Apple и листы бумаги. Панорамные окна занимают почти всю правую стену, возле которой стоит он. Тимур Азатович разговаривает с кем-то по телефону, давая грубые указания. В комнате витает запах ее хозяина: дорогой кожи и мускусного парфюма. Я переминаюсь с одной ноги на другую, прижимаю руки к груди. Высокий, статный, отчужденный. Не знаю, что делать со своим телом, поэтому продолжаю стоять на месте и сканировать его спину. Перевожу взгляд на окна и замечаю, насколько прекрасен вид: весь город как на ладони, улицы окутаны в полумрак, свет фонарей размытыми бликами отражается в стекле. Пока я рассматривала город, не заметила, как Тимур попрощался с собеседником и уже изучал мое лицо, продолжая стоять ко мне полубоком.

—Эрик сказал… Что вы меня звали…— от его пристального взгляда я теряюсь и начинаю запинаться.

Тимур Азатович медленной, но уверенной походкой перемещается к своему столу, встает впереди него, опираясь тазом об его жесткий край. Перелистывает страницу раскрытой папки и только после этого возвращает взгляд на мое лицо.

—Подойди ближе… Луна, — последнее слово он протянул с особой и интонацией, словно пробуя его на вкус. У него на столе досье на меня?

Я делаю несколько шагов вперед, останавливаюсь в метре от мужчины. Он смотрит мне в глаза. Я тоже смотрю и неожиданно для себя начинаю нервничать. Паника во мне зреет, как снежный ком по мере того, как его темные глаза начинают блуждать по моему телу.

—Что вы хотели, Тимур Азатович?

—Нравится наш клуб?

—Вполне, — продолжаю смотреть на него и пытаюсь предугадать, к чему он задает такие общие и непонятные вопросы. Я бы не сказала, что хорошо разбираюсь в людях, но обычно по одному выражению лица собеседника можно узнать его намерения. Но Тимур Азатович входит в число тех людей, которых прочитать невозможно.

—Сегодня я стал свидетелем твоего танца, — Тимур обводит взглядом мое лицо: лоб, брови, нос, губы. Мне не за что переживать. Хоть я только смысла макияж, кожа у меня идеальная без пудры и тональников. Я смотрю ему прямо в глаза. Они у него красивые: глубокого кофейного цвета, а еще я никогда не видела таких темных густых ресниц.

Он отрывается от стола и начинает медленно двигаться ко мне, по пути расстегивая верхнюю пуговицу белоснежной рубашки.

—Неплохо двигаешься, — в его тоне режутся новые ноты: вибрирующие и хриплые. Я дергаюсь, когда его ладонь невзначай касается моей. Тимур обходит меня и останавливается позади. Шеей я чувствую его горячее дыхание.

Воздух в этой комнате наполняется чем-то непонятным, тяжелым и давящим. Одна искра и все загорится и воспламениться. Мне следует повернуться и не стоять спиной к хищнику, но мои ноги словно слились с полом воедино.

—Спасибо, — проглатываю собравшийся в горле тугой ком. Руки дрожат, а голос стал сиплым и очень тихим.

—Станцуешь для меня, Луна…? — грубые мужские руки аккуратно убирают мои волосы со спины, перекидывая их на правое плечо. Подушечки его горячих пальцев касаются задней стороны моей шеи и тянуще проводят вдоль позвоночника, останавливаясь на уровне поясницы.