Талисман этого места. Девушка с зелеными волосами - стр. 20
Через несколько дней, от местного краеведа я узнала, что дуб – большая редкость и высочайшая историческая ценность. Тот, на который я с таким восхищением любовалась – один из трёх Императорских дубов, посаженных в 1871 году в честь победы во время франко-прусской войны. Победа была кажется возле пограничного городка-крепости Седан. Победа прусских войск была над французами была настолько сокрушительной, что помимо полной капитуляции французов привела в итоге и к свержению династии Бонапартов. Французская королевская власть, собственно говоря, на этом и завершилась. Никто и не подозревал, высаживая императорский дубы, что они будут напоминать не столько о победе, сколько о начале конца европейских монархий. И что совсем в скором времени к власти придёт неосознающее людской морали и жадное общеевропейское мещанское быдло под научно обоснованным названием «капиталист». А из трёх дубов в начале двадцать первого века «в живых» остался только один, названный в честь, германского императора и короля Восточной Пруссии Вильгельма I.
Получается «Федот, де не тот», дерево посажено не в честь того, кто созидал и создавал парк, а в память о том, кто успешно воевал…ничего в мире не меняется.
В наше первое посещение парк был немного запущен и местами даже диковат, особенно на переходе к дюнам, отделявшим от моря, и со стороны кладбища. Сейчас к асфальтированным дорожкам добавились велодорожки, деревянные настилы, проложенные по подошве высоких песчаных холмов, по нескольким можно было подняться на вершины дюн с и посидеть не на песке, а на скамейках, расположенных вдоль круглых, тоже деревянных, площадок, посмотреть вниз, на море и на широкий пляж с гуляющими. Культурно! Но былая прелесть и свобода утеряны, увы!…
Несмотря на осень и пасмурную погодку, народу хватало и в парке, и на пляже. Через два круга гуляния очень захотелось одиночества, но не было сил уходить далеко и я заняла скамейку, что разместили вдоль длинной деревянной дорожки, скамейка стояла почти в самом её конце.
Буквально через несколько метров дорожка прерывалась широким асфальтированным выездом к морю и ангаром, где красовались любители передвижения по воде разными способами – и на досках, и на водных скутерах. А дальше начиналась Коса во всей своей красе. Народ по дорожке всё равно топтался, с собаками и колясками, медленно – пожилые пары, молодые – стремительно и деловито по одиночке или группками.
Сидеть на скамейке, раскачивая ногами, было здорово, но за спиной у меня, на песчаном взгорке было кладбище и это очень нервировало.
Кладбище было довольно старым, давно и хорошо заросшим, с красивой сплошной оградой, и между нами было приличное расстояние – невнимательный турист и не заметит. Но, во-первых, я знала, что оно там есть, а во-вторых, я очень не люблю кладбища, особенно, если есть и свежие захоронения. И прописные истины, что надо бояться живых, а не мёртвых, моего упёртого эмоционального восприятия не меняют. И в-третьих, мне опять на глаза попались пирамидки, и этот новый вариант «послания» совсем не понравился.
Несколько из них стояли на песке вдоль кромки дорожки, все сложены в три очень похожих между собой мелких камня, обернулась и точно – такие же и довольно много расположились вверх по склону почти до самой ограды кладбища. Никто из гуляющих не обращал на них ни малейшего внимания. А если и видел, то, скорее всего, не придавал значения. Правда увидеть коричневые пирамидки на заросшем склоне в начинающихся сумерках было сложновато, только специально приглядевшись, как я, от нечего делать…