Такая долгая жизнь. Записки скульптора - стр. 32
Повоевав немного в частях Деникина, он заболел сыпным тифом. Армия пошла дальше, а его оставили на какой-то маленькой железнодорожной станции, которую вскоре заняли красные. Таким образом, он стал врачом в Красной армии, кажется, у Буденного. Я говорю «кажется», потому что отец избегал вопросов о своей «героической» биографии времен Гражданской войны. Он, как, впрочем, и большинство населения Советского Союза, жил в постоянном страхе, что его могут за что-нибудь арестовать.
Он прожил большую, нелегкую и интересную жизнь. Кроме Гражданской войны, участвовал в Финской кампании, провоевал всю Отечественную войну, работал врачом в лепрозории для прокаженных в Азербайджане, в вендиспансере, в различных больницах. Он был врачом-урологом, но отлично разбирался, если приходилось, и в других заболеваниях.
Зарплата врача была очень маленькой, и он подрабатывал, читая, где придется, лекции, преподавая в школе для среднего медицинского персонала в городе Пушкине.
Однажды он принимал выпускные экзамены в этой школе. Как раз в те годы в моду начали входить фитонциды – летучие целебные вещества, убивающие микробов, которые выделяют лук и чеснок. Средства эти были известны давно, но как раз в эти годы их научно обосновали. Статьи на тему о фитонцидах только-только начали появляться в медицинской литературе.
Одному из будущих фельдшеров как раз попался билет о фитонцидах. Молодой парень долго переминался с ноги на ногу, по-видимому, впервые встретив это незнакомое иностранное слово. Наконец, пожалев его, отец решил ему подсказать.
– Подумайте, что вы не станете есть перед тем, как идти в театр?
– Горох! – не задумываясь, обрадованно ответил будущий фельдшер.
Для того чтобы прокормить семью, отцу пришлось заняться частной практикой и открыть кабинет. Для этой цели в передней поставили несколько стульев для предполагаемых пациентов, а мою комнату переоборудовали для приема больных.
Больных было мало. Однажды в Ленинграде среди бела дня троллейбус, полный пассажиров, сбив ограду, упал в Фонтанку. Об этом много говорили в городе и даже написали в газете. Спаслись только двое: мужчина, стоявший ближе всех к задней двери, и женщина, которую он успел вытащить из троллейбуса. Он ехал вместе с женой, стоял рядом с ней и помог ей выбраться на лед. К своему ужасу, он увидел, что вместо жены он вытащил кондукторшу. Через некоторое время он подцепил от этой кондукторши триппер и пришел лечиться к моему отцу.
Я хорошо помню этот удачный для отцовской частной практики день, потому что в этот день у отца было двое пациентов. Вторым пришел молоденький солдат. Входя в кабинет, он громко сказал, употребляя привычную ему военную терминологию:
– Доктор, у меня зудь в канале ствола.
Итак, я очень мало знал об отце и уже после его смерти решил хоть что-то выяснить о его студенческих годах, учебе в Цюрихе, об участии в Гражданской войне, о том, как и за что его посадили в тридцатые годы, ну и, возможно, что-то еще, о чем он мне не рассказывал, боясь, что я протреплюсь в школе и это может плохо отразиться на нашей семье.
После смерти отца еще несколько лет жил его старый приятель, с которым он учился начиная с первого класса гимназии и потом продолжал дружить и встречаться вплоть до последних дней.