Табельный выстрел - стр. 11
– Эка вас занесло, болезных, – Грек аж цокнул языком. – А чего попроще? Чтобы шуму меньше было.
– Ну, на хавиру к кому – у кого деньги есть, – неуверенно произнес Куркуль.
– Где хавиры с доброй деньгой возьмешь? – скептически сказал Грек.
Тут встрял Таксист:
– Да чего, никто не ворует, что ли? Вон, на автобазе, вор на воре сидит и вором погоняет.
– И у кого можно взять столько, чтобы всем хватило? – прищурился Грек.
– Да ни у кого, – вынужден был согласиться Таксист. – Там народ простой. Украли, пропили.
– Что, вообще в городе нет никого, кто б больше тысячи рублей в руках держал? – напирал Грек. – Не верю… Куркуль – твоя же мысль. Вот и развивай ее – с кого начать?
Куркуль сдвинул брови, наморщил лоб, стал думу думать. На помощь ему пришел младшой.
– Во, я на Шарташском рынке работал, пока меня за ерунду не выперли, – просветлел лицом Таксист. – Там лавка утильсырья была. И до сих пор есть. Ее еврей такой скользкий держит. Фельцман. Он лет пять назад директором этого рынка был, потом его подвинули, и он на теплое местечко уселся. Мы ему шкаф такой здоровый, помню, домой привозили. Чуть жилы не надорвали. А он по рублю заплатил, кулак недобитый… Такой несчастный с виду, вечно прибедняется. А мужики говорили, он миллионер подпольный… Читали «Золотой теленок»? Это книга такая по разводилово всякое, – Таксист, бывало, на досуге почитывал журналы и книги, и въедались они в его память намертво. – Корейко там такой был. Миллионер. Тоже прибеднялся. А у самого чемодан заныкан был, полный валюты.
– Что, на утильсырье твой еврей миллион заработал? – насмешливо спросил Грек.
– Да не только. Года два назад дело большое было. Лютовал ОБХСС. Расхитителей по всему городу собирали – во вторчермете, в горторге. И Фельцмана тогда тоже заарестовали. Но он как-то соскочил. Может, сдал кого-то. Может, с ментами договорился. Или настолько хитрый, что выскользнул. Но в делах он этих по уши завязан был. Буржуй.
– Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем, – без особого энтузиазма процитировал Грек стих Маяковского – он тоже любил почитывать книги из тюремной библиотеки. В местах лишения свободы администрация никогда не мешала приобщаться зэкам к прекрасному, надеясь, что это излечит очерствелые души. С Греком этот трюк не сработал – только появилось желание ввернуть иногда поэтическую цитату. Вообще-то он наслышался много сказок про богатых евреев и не слишком им верил.
– Во-во, – кивнул Таксист, заметив, что собеседник не слишком бодро воспринял идею. – Но это еще не все. Его тесть Лева Иткин – главный еврей во всем Свердловске был. И со всех евреев деньги собирал, да еще копил всю жизнь – хотел синагогу построить.
– Построил? – спросил Грек.
– Разрешение не получил. А недавно помер. А деньги на синагогу зятю достались.
– Это уже теплее, – оживился Грек. – Сколько возьмем?
– Ну, тысяч десять тугриков это только для разогрева. А так и тридцать мог поднять. И больше.
– Новыми? – недоверчиво произнес Куркуль.
Реформа шестьдесят первого года убрала один нолик на купюрах, но даже по старым деньгам, в общем, тридцать тысяч была цифра неплохая.
– Конечно, новыми, – взорвался Таксист. – Новыми рублями. Не копейками – рублями. Десять тысяч.
– Где и с кем еврей живет? – спросил Грек.
– На улице Крылова. Жена еще с ним – но она не опасна. Даже взвизгнуть не сможет, еле дышит – астматик и сердечник. И дочка десяти лет. Волыну увидят, сразу обгадятся и все накопленное нечестным трудом выложат.