Т9 - стр. 6
Мне, естественно, наплевать на всех моих бывших любых знакомых, но иногда нет-нет, да и … да.
Мы отключили телефоны, чтобы нас было не найти по геолокации, а я только сейчас спохватилась, что не сказала Ярику, что уехала.
Ладно, переживет… а может и нет.
И все же я решила ему набрать по приезду. Ведь эта голубизна с ума сойдет, если не увидит меня в онлайне. Его утренняя истерика не давала мне покоя… нас вроде как давно не грабили, а последняя коллекция произвела очередной фурор. Я коснулась кольца на среднем пальце.
Первое. Созданное мной украшение.
В нашей с братом черно-белой жизни с преобладающим на 90% черным были и проблески, когда нас отправляли в деревню к бабушке с дедушкой. Рыбалка, сбор колорадского жука, поиск луговых опят и шампиньонов после дождя с целлофановым пакетом, прополка под палящим солнцем в жару плюс сорок казались нам райским удовольствием после беспробудных пьянок родителей с драчками похлеще, чем в Мортал комбат.
Фаталити…– я едва сдержала дебильный смешок.
Так вот, дедушка научил меня делать колечки из латуни, от которой зеленела кожа на пальцах. Но мое первое кольцо с зеленым стеклышком было мне милее точной его сегодняшней копии из золота с изумрудом на моей руке.
То кольцо я тоже сохранила… ровно, как и гигантскую шпору бешеного петуха, который не давал никому спокойно сходить в домик с дыркой в полу без хорошего тумака с вертушки.
– Приехали.
Табличка с названием города промелькнула и вскрыла плохо затянувшийся шрам, который и без того постоянно гноился.
Глава 4. Тысяча чертей
– Я пойду прогуляюсь.
Брат молча отдал мне вторые ключи от съемной квартиры, закинул свою сумку на плечо, подхватил мой чемодан и покатился к угловому подъезду пятиэтажного дома из красного кирпича. Приятная грусть медленно опустилась на мои веки, и я медленно закрыла их, глубоко вдохнув невероятно свежий чистый воздух.
Не знаю, сколько бы еще я там простояла, если бы в меня не врезался детский самокат и не отдавил голые пальцы на ногах на тонкой подошве босоножек.
– Извините, ради Бога! – подбежала запыханная растрепанная пампуха с коляской в одной руке и с ребенком двух лет во второй, – ДОБРЫНЯ!!!
Она заорала так, что я чуть не навалила утренний омлет в едва ощутимые стринги.
– Ничего страшного.
Герой русских былин смотрел на меня исподлобья, и я ответ одарила его взглядом полным презрения и строгости. Этот щегол еще вздумал играть со мной в гляделки, пока его мать катала коляску ногой, пытаясь поправить хвостик своей дочке.
– Лебедева?
Я с изумлением переключила канал и начала всматриваться в чужое расплывшееся потное лицо.
Боже мой, кто это?
Я начала паниковать, а краснощекая матрешка заулыбалась на удивление белыми и ровными ВСЕМИ зубами. Понимая мое недоумение, она выпрямилась, втянула живот и подбородок, пригладила свои русые кудряхи и произнесла.
– Ну, Ленка… ну, Лена Портянкина… – и гордо добавила, – Теперь Усынина.
Ааа… Лена-по колено, помню-помню, – подумала я и натянула хоть какую-то улыбку.
– Точно. Я тебя не узнала, богатой будешь, – похлопала я мясистое плечо.
Ленка выпустила из рук дочку, и она побежала за старшим братом, догонять самокат.
– Добрыня, присмотри за …
Честно, я не расслышала имя девочки, это было нечто среднее между кандибобером и канделябром.