Сжигая мосты. Развод - стр. 22

– То есть я могу…

– Да, не щади меня.

Господи, да она горячая штучка, Божена… Ее кожа покрывается красными пятнами и нагревается от моих движений. Может, я и правда научился делать массаж? Или как объяснить ее восторг?

– Во сколько у тебя следующий клиент? – огорошивает меня она.

– Хм… В девятнадцать.

Черт, черт… Опять вранье! Откуда, позвольте спросить, брать клиента? Но я, кажется, придумал…

– Хорошо. Успеем поужинать.

Божена неловко натягивает лифчик и разворачивается. Невыносимо быть так близко, трогать ее, смотреть в глаза, чувствовать касание теплого, влажного дыхания на коже и не переходить границы…

Я растираю ее кисти, прохожусь по грудным мышцам, помня, что нельзя излишне давить места расположения лимфатических узлов. А потом не выдерживаю ее доверчивого, чистого взгляда… Обязательно поручу Артему нарыть информацию о ее муженьке. Я уничтожу его… Методично, хитро, так, чтобы он не понял, что произошло?

– Вы помните,

Вы все, конечно, помните,

Как я стоял,

Приблизившись к стене,

Взволнованно ходили вы по комнате

И что-то резкое

В лицо бросали мне.

Вы говорили:

Нам пора расстаться,

Что вас измучила

Моя шальная жизнь,

Что вам пора за дело приниматься,

А мой удел -

Катиться дальше, вниз.

Любимая!

Меня вы не любили.

Не знали вы, что в сонмище людском

Я был, как лошадь, загнанная в мыле,

Пришпоренная смелым ездоком. (С.Есенин, «Письмо к женщине»).

Читаю стихотворение и мну, мну ее бедра… Пропускаю слова через себя, понимаю, что сама судьба заставила меня вспомнить эти строки… Я и был, как та самая загнанная лошадь. Метался, рвался куда-то, тянулся к еще большему… Не мог удержать то, что есть, но хапал новое. Я о себе говорю… Голос дрожит, зато в руках сила и нежность… Я стараюсь так, что пот градом льется по спине. Хочу, чтобы она была довольна и не жалела о деньгах, которые скромно положила на тумбочку.

Поднимаю глаза, замечая, как по лицу Божена текут слезы…

– Миша, кто вы? – спрашивает она. – Ты… Вы… Это потрясающе, так проникновенно. Знаешь, я никогда не могла обсудить с мужем прочитанную книгу. Его раздражали мои книги и любовь к стихам.

– Мама заставляла меня учить стихи наизусть. Пропускать через себя каждую строчку. Божена, со мной ты можешь обсудить все, что тебе интересно… если захочешь.

– Ты окончил Кисловодское училище? – произносит она, косясь на липовые дипломы на стене.

Блять! Нафига Темка отправил меня «учиться» так далеко? Я родился и вырос в Москве.

– Там обучают слепые преподаватели. Оно считается одним из лучших.

– А я не была на Кавказских Минеральных Водах. Там классно, наверное?

– Теплее, чем в Питере и в Москве.

Моя рука скользит по передней поверхности ее бедра и задевает полупрозрачную ткань одноразовых трусиков. Замечаю, как она хватает воздух ртом и втягивает живот. Прикусывает нижнюю губу и заливается румянцем.

– Хочешь интимный массаж? – неожиданно спрашиваю я.

– О боже… Ты и такие услуги оказываешь?

– Избирательно.

– И что, он… Господи, как же спросить, чтобы не утонуть в жгучем стыде? – сглатывает она.

– Оргазм гарантирован.

– Мамочки… Миша, мне даже думать о таком страшно. Понимаешь, ко мне никто, кроме мужа не прикасался. А он последние два года не трогал… никак. Я подумаю, ладно?

– Конечно. На сегодня закончили. Смывай масло и ложись на диван. Белье чистое. После массажа нужно полчаса полежать, нельзя сразу уходить. А я пока займусь рыбой.