Сыскари - стр. 22
– У нас нет запасников, – проговорил Поликарп Федорович.
– А если вдруг понадобиться отреставрировать картину, что тогда?
– Тогда на стенку вершатся табличка, что произведение на реставрации. Картину барин отвозит в Санкт-Петербург в Русский музей.
Наконец смотрителю удалось открыть дверь. Полицейские вошли внутрь.
– Да тут, уважаемый, даже черт ногу сломает, – молвил князь Чавчавадзе, – выходит, вор и тут побывал. Вот только как он сюда проник, если дверь была закрыта?
В помещении царил беспорядок. По крайней мере, так считал Косолапов. Папки, бухгалтерские книги, тетради все это лежало где попало: на черном деревянном столе, на диване, на стульях, в шкафу, на подоконнике и даже на полу.
– Боюсь, что вы ошибаетесь, ваше сиятельство, – сказал Поликарп Федорович, – это стандартная обстановка. Тут всегда так.
– На вашем месте я бы выгнал бухгалтера, – не выдержал Косолапов. Серафим Григорьевич и сам не ожидал, когда в ответ услышал:
– А барин взял да и выгнал.
– Эвон как, – удивился исправник. Вот и появился первый подозреваемый. Правда фигура незначительная, но и ее исключать нельзя. – И как давно?
– Недели две назад. Барин не выдержал и рассчитал его. Даже считаться с тем, что он отменный специалист не стал.
– Любопытно, – проговорил исправник и сделал запись в блокноте. – Ревизию провели?
– Собирались, – молвил Поликарп Федорович.
Косолапов еще раз оглядел комнату и вновь спросил:
– А теперь, кто это все разгребать будет?
– Так нового бухгалтера барин уже на следующий день нанял. Ему его порекомендовал Алексей Гальской.
Алексей Гальской был предводителем местного дворянства. Его усадьба находилась на противоположном берегу реки Шексны, и попасть туда можно было только на пароме. Дворянин руководил местным футбольным клубом «Шексна» и параллельно являлся в нем голкипером.
– Назовите, пожалуйста, Поликарп Федорович, фамилии обоих бухгалтеров. – Попросил Косолапов.
– Вы думаете, что они… – молвил смотритель, прикрывая рукой рот.
– Не исключаю. Если вдруг обнаружится, что ничего в доме не пропало, то тогда…
– Мне кажется, сюда нужно направить Акакия Акакиевича, – произнес князь Чавчавадзе.
Смотритель назвал две фамилии. Косолапов записал в блокнот и поинтересовался адресами.
– Я на память не знаю, – проговорил Поликарп Федорович, – мне нужно посмотреть в книге.
– Хорошо, – молвил князь, – сначала осмотрим музей, а уж потом адресами займемся.
Чавчавадзе еще раз оглядел комнату и уточнил:
– Вы уверены, Поликарп Федорович, что тут ничего не пропало? При таком бардаке лично я бы не был уверен.
Старик обошел комнату. Хотел, было прикоснуться к бумагам, но князь его вовремя остановил и произнес:
– Я ещё раз хочу уточнить, Поликарп Федорович, тут точно ничего не пропало?
– Я не уверен, но вроде все в порядке.
– Будем надеяться, – проговорил князь. – На всякий случай все же нужно послать сюда Акакия Акакиевича.
Покинули помещение, вернулись в коридор. Ни городового, ни экспертов уже не было.
– Собачку пошли осматривать, – констатировал Косолапов.
Поднялись на второй этаж.
Начали с будуара. Только сейчас Серафим Григорьевич обратил внимание, что каждая комната в доме тематическая. Если гостиная была посвящена туркестанскому периоду творчества Василия Васильевича, князь даже обратил внимание, что среди эскизов был набросок «Апофеоза войны», небольшой такой двадцать на двадцать сантиметров, то в женской комнате он был связан с японцами. Вся мизансцена была сосредоточена вокруг изящного бюро-секретера и столика для рукоделия. В этой комнате, по замыслу отца Кирилла Андреевича, подчеркивался образ жизни женщины в конце XIX века. Именно в таких комнатах дамы проводили свободное от светских обязанностей время. Мать Василия Васильевича должна была заниматься рукоделием, чтением. Тут же она вела переписку.