Сыщики из третьей гимназии и Секрет медальонов - стр. 11

– Раз слам берешь, может, и перышками торгуешь? – предположил Дерзкий.

– Для хороших людей найдется всё, – улыбнулся хозяин лавки и достал из ящика конторки связку отмычек, которые преступники именовали перьями. – С тебя ещё пять рублей.

Дерзкий кинул синенькую бумажку и, попрощавшись, снова вышел на Обводный и не спеша отправился обратно на Коломенскую.

Заняв в трактире тот же столик, за которым сидел утром, Дерзкий принялся наблюдать за домом. Сперва в парадную вошли четверо переодетых агентов сыскной, потом из неё вывели под конвоем кухарку в аленьком платочке и дворника. Следом за ними выскочил франтоватый молодой человек и, свистнув извозчику, велел отвезти на Большую Морскую.

Ещё через полчаса из парадной вышли четверо агентов и разбрелись в разные стороны. Чуть погодя подъехала черная карета, в которую городовые погрузили носилки с трупом. И только после этого дом покинул пристав.

– Квартиру, дверь и ворота во двор опечатать, – приказал он околоточному и строевым шагом отправился в участок.

Когда на колокольне собора пробило четыре, в трактире нарисовался Оська. Погулял он на славу, о чем свидетельствовал подбитый глаз. Дерзкого Хвастун узнал не сразу:

– А чего ты вырядился? Жениться, что ли, собрался?

– Садись.

– Эй, услужающий, ну-ка водки, живо, – приказал Оська, удивленный тем, что его подельник, как и утром, попивает чай.

– Приятеля твоего, Прокопия, в участок забрали, – сообщил Дерзкий.

Оська захихикал.

– И кухарку тоже. В доме теперь никого. Самое время туда опять заглянуть.

– Вместе пойдем?

– Нет, я один. Ты на шухере постоишь. Если вдруг опасность увидишь – дворника выпустят или полицейские вдруг вернутся, начнешь громко петь. Я тогда через черный ход уйду.

Оська налил себе рюмку и выпил:

– Пошли.

Дворником Дерзкий переоделся неспроста. На оборванца, открывающего запечатанную полицией дверь, могли бы обратить внимание прохожие и сообщить городовому. А дворник на то и дворник, чтобы двери открывать. Хоть и запечатанные. И хотя отмычки Дерзкий держал впервые в жизни, с замком в парадную справился быстро, да и с дверью в квартиру проблем не возникло. Увиденное в бывшей столовой неприятно его поразило – витрины были варварски разбиты. А это означало, что заклады забрали не полицейские, а воры. И Дерзкий даже знал их имена – Ефросинья и Иннокентий.

Но где искать воришек? На всякий случай он обшарил кухню, вскрыл сундучок с личными вещами кухарки, но медальона так и не нашел. Кто его забрал? Полицейские или воры?

И только портрет отца висел на прежнем месте. Дерзкий сходил на кухню, взял там поварской нож и, вернувшись в столовую, вырезал портрет из рамы. Аккуратно свернув в трубочку, он засунул его в карман дворницкого фартука. Подобрав с пола бланки ломбардных квитанций – авось пригодятся, он вышел из квартиры и, спустившись вниз, сделал знак стоявшему на шухере Оське следовать за ним. Дойдя до Лиговки, Дерзкий зашел в один из её многочисленных трактиров. Хвастун заскочил следом. На этой раз Дерзкий заказал водки и себе.

– Ну что, заклады забрал? – спросил Оська.

– Нет их там.

– Полицейские унесли?

– Нет, воры. Ефросинья и Иннокентий. Знаешь таких?

Хвастун пожал плечами. В Петербурге и в его окрестностях промышляли тысячи мазуриков, со всеми не перезнакомишься.