Сын Йемена - стр. 15
– Никогда не знаешь, когда тебя захватят в плен, – пробурчал Муниф, подбадривая себя самоиронией.
Он решил поесть. Со второго захода организм принял и кусок хузбы, и финики. Муниф слегка повеселел и подумал, что этот Салим нескоро до него доберется. Сам же сказал, что у него какие-то проблемы. Эти проблемы Муниф и сам наблюдал на расчерченном трассерами черном небе, их олицетворяли «коллеги» иракца, источающие злобу и недоверие.
«Интересно, сколько он за меня заплатил?» – подумал Муниф. Это не было праздным любопытством. Племена Йемена промышляли похищением людей, но чаще речь шла даже не о выкупе. Захватывая высокопоставленных людей или иностранцев, шейхи таким образом стремились манипулировать руководством страны, чтобы получить преференции для своего племени, в своей мухафазе. При этом с пленником обращались как с дорогим гостем. Кормили его, вели с ним беседы и терпеливо ждали, когда выполнят их требования.
За Божье провидение, проявившее себя очередной раз в жизни Мунифа, теперь уже в Сирии, говорила неподготовленность Салима к эвакуации пленника обратно в Идлиб – разведчик импровизировал. Кроме того, он упомянул о проблемах со связью и о том, что контакт с человеком из Центра будет возможен не в ближайшее время. Значит, сам он в шатком положении, но все же отказаться от приплывшего в руки потенциального агента не смог. Профессиональная жадность. «Люди Салима», доставившие Мунифа в Идлиб, – понятие условное. Не толпа же российских разведчиков орудует в стане ИГИЛ. Этим людям просто по пути с Салимом на данном этапе, и он явно до конца не был уверен, что они не кинут его, но все равно рисковал, причем слишком сильно, добывая агента в лице Мунифа.
«Однако он фанатик! – решил Муниф, с кровати пытаясь попасть косточками от финика в пепельницу, переставленную им на подоконник. – Если сам находится на острие (не в отпуск же он приехал в Сирию), а при этом не удержался от вербовки моей персоны».
Теперь предстояло придумать достоверную версию для Джазима о причине незапланированной задержки с возвращением из Идлиба в Йемен. Причем Муниф решил привязать эту причину к категорическому отказу от дальнейших поездок в Сирию, чтобы тем самым выполнить указание Салима. Что бы там ни было дальше, но игнорировать просьбу разведчика он не осмелится.
Чувствовал себя как мышь в мышеловке, раздумывающая, имеет ли смысл съесть сыр напоследок, и питающая надежды, что либо сломается механизм ловушки, либо удастся вырваться, когда мышеловку приоткроют. Но с учетом того, что он не сейчас попал в мышеловку, а давно уже обитает в ней, приноровился к такому положению, когда тебя в любой момент могут прикончить, Муниф обладал определенным опытом жить сдержанно, осмотрительно и не слишком печалился и беспокоился. Как-то все уладится…
Он подумал, что лучше всего подойдет для Джазима туманная история о том, что после встречи с Васимом за ним увязался «хвост», а когда попетлял по городу, пытаясь сбросить преследователя, в одном из районов на окраине его обстреляли.
«Сбежать!» – эта мысль взорвалась в голове фейерверком и так же, как фейерверк, потухла, сползая гаснущими искрами по небосклону сознания.
Куда? Кому он нужен где-то на чужбине? Податься разве в ИГИЛ? Но это противоречило его человеческой сущности. Стать таким же, как эти костоломы? И в конце концов, погибнуть за мизерные деньги, за эфемерную идею? Муниф точно знал, что создание всеобщего халифата, живущего по законам шариата, невозможно. Йемен и так живет по законам шариата, а по сути, делает это формально. Шейхи обходят любые правила, если пожелают. Законы ударяют только по незадачливым и нищим грешникам. А уж для ИГИЛ идея халифата как воплощения справедливости в нынешнем мире – это словно огромный плакат о нравственности и богобоязненности, висящий на публичном доме. К тому же ИГИЛ создано с определенными целями людьми, далекими от веры вообще и Ислама в частности.