Сын Петра. Том 2. Комбинация - стр. 34
Адриан не мог посмотреть на Петра с высоты веков, но он об этой его двойственности хорошо знал. Не понаслышке. Так что патриарх смотрел на все эти забавы Петра Алексеевича как на выходки в духе Ивана Грозного. Этакие провокации в формате юродства.
Впрочем, это понимание никак не могло убрать раздражения.
– Что молчишь? – спросил Петр, которому эта затянувшаяся пауза не нравилась. – Нечего сказать?
– Святой церкви известно, что довольно редко, но случается, когда Всевышний дарует человеку какие-то знания. Откровения. Полагаю, ты слушал о таких чудесах.
– Слышал. – кивнул царь. – Но ведь не духовные же откровения ему ниспосланы.
– Бывало, что и знанием языка Он награждает. И еще чем. Если в том была великая нужда для общины.
– Но он же стал другим человеком! – воскликнул царь и в сердцах ударил по столу.
– А вот иной раз про кого-то молва, что, мол, светлая его голова. Осветляют голову-то года, – улыбнулся Адриан. – Ну а с годами все длинней борода.
Петр скривился.
– При чем тут борода?
– Человеку, чтобы чему-то обучиться, надобно время. Так ведь?
– Так.
– Я с самого того случая наблюдаю за твоим сыном. И признаться, это было непросто. Приставил людей за ним поглядывать. А он на них Ромодановского натравил. Распознал. Быстро так. Ну да не ими одними.
– Говори яснее.
– Алексей иной раз ведет себя как старик, которому нужно притворяться ребенком.
– Притворяться… – фыркнул Петр. – Он даже не пытается.
– Пытается. Поверь – пытается. Просто натуру не изменишь.
– И что? К чему ты клонишь?
– Великие знания – великие печали, – пожал плечами патриарх. – Знания прибавляются с годами и жизненным опытом. Оттого Алексей умом и походит на старика, заключенного в теле ребенка.
– И? Я просил от тебя понятного объяснения. О том, что он умом не ребенок, мне и так ведомо. Отчего это приключилось и зачем?
– Слушай дальше.
После чего патриарх начал рассказывать наблюдения об учебе Алексея. Что, дескать, одни вещи он словно бы и не учит, а вспоминает. А другие – честно осваивает. Словами умными и незнакомыми иной раз сыплет. Сейчас уже и не разобрать, откуда он их взял. Книг он читает много и быстро. А вот по первости было ясно – не мог он их знать.
– Потому я и говорю – притворяться пытается. Стесняется своей учености и знаний. Оттого и книги читает, глотая одну за другой. Словно бы через них выводит себя из тени. И ныне мало кто в силах сказать – выдумал он сие, вычитал где или знал откуда-то еще.
– Звучит так, что в его тело вселился какой-то дух. Древний и могущественный, – мрачно произнес Петр.
– Мы тоже так подумали. Но… нет.
– Отчего же? Почему нет?
– Слышал ли, что Лопухины хотели провести обряд для избавления от одержимости? Они ведь тоже к таким мыслям пришли.
– Слышал. Ромодановский им голову пообещал оторвать, если они такое проведут.
– А я провел.
– Что?! – выкрикнул, привстав Петр.
– Не шуми, не шуми, – прижав палец к губам, произнес Адриан. – Сам понимаешь – проверить требовалось. Как ты попросил выяснить, так и сделали все. Посему мы пригласили его на службу в небольшой храм, где все подготовили.
– И как все прошло? – настороженно спросил царь.
– Да никак. Никаких признаков. Он – это он. Просто изменившийся. Церковные обряды Алексей знает неважно, поэтому не понял ничего. Мы полагаем. Обставили все как особую покаянную службу. Ведь кровь теток и двоюродных сестер на его руках.